Останови моё безумие

— Всё нормально, пап, с трудом справляюсь с капризными дамами, — пошутил я. В трубке послышался смех отца и глухой разговор — отец пересказывал новости тёте Нине. – А что у вас?

— Дом оказался в худшем состоянии, чем мы предполагали, — он тяжело вздохнул, но тут же поспешил ободряюще добавить: — Но есть и хорошие новости: администрация обещала выделить средства на ремонт пострадавших от наводнения жилищ. К тому же с теми деньгами, которые ты одолжил... — отец, конечно же, услышал моё недовольное шипение. — И не возражай, именно одолжил, ну вот, с этой суммой, думаю, мы сможем устранить самые плачевные разрушения. Не думаю, что мы справимся так скоро, как рассчитывали, и даже не знаю, когда сможем забрать твоих сестёр, — он как-то замялся, а я поспешил его успокоить.

— Отец, конечно, глупо радоваться в такой ситуации, но я только рад, если Лиза с Мирой подольше поживут у меня. К тому же, — теперь мялся уже я, и мы подошли к новости дня, — Лизу приняли на работу.

— Что? — послышался голос тёти Нины. Оказывается, она выхватила трубку у мужа, чтобы поговорить со мной. — Когда это она успела? — возмущалась она, но голоса не повышала — вот так всегда, даже когда очень расстроена, она остаётся очень уравновешенной и не выходит из себя.

— Сегодня, — в тон ей спокойно ответил я. — Не переживайте так, тёть Нин, я видел её начальство и даже саму фирму — приличное место и хороший парень, — зарекомендовал я молодого человека, с которым пришлось познакомиться, когда забирал сестру. Тётя Нина помолчала и снова заговорила:

— Да Бог с ней, опять своевольничает, ты там за ней присматривай и ругай, если что, я разрешаю. — Я усмехнулся. Мы вообще очень быстро и легко поладили с этой женщиной, а всё потому, что она оказалась действительно очень хорошей и относилась ко мне как к собственному сыну, хоть я и называл её тётей Ниной.

— Конечно-конечно, я не подведу, — развеселился я.

— А как Мира? — очень осторожно спросила она. Они с отцом уехали очень быстро и пропустили момент сближения меня с сестрой, тем более что причина этого сближения должна была оставаться тайной для них, поэтому сейчас находились в неведении относительно того, что холодная война между нами закончилась. Но я дал обещание Мире и был намерен сдержать его, и не мог сказать в данный момент, что мы с сестрой стали хорошими друзьями.

— Всё нормально, мы даже немножко ладим, — попытался сказать полуправду родителям.

— Понятно, — вздохнула мама Миры, не поверив ни одному моему слову. Правильно, я бы тоже не поверил. Как можно поверить МНЕ! Мира ненавидела меня всё это время, а я пытался завоевать её доверие, теперь, когда она доверилась мне, я превратился в извращенца и хочу от неё большего. Боже! Как я мог влюбиться в собственную сестру.

— Владик, ты слышишь? Что-то со связью? — пожаловалась тётя Нина.

— А? Нет... Нет, всё нормально, ужин, наверное, доставили, — на ходу придумал отговорку, чтобы скрыть своё замешательство.

— А что, девочки не приготовили? — с укоризной спросила тётя Нина.

— Я не разрешил, решил устроить им праздник, — заверил её, добавив весёлых ноток к дрогнувшему голосу.

— Тогда ладно, ты иди и передавай сёстрам приветы от нас с папой, пусть слушаются брата, так им и передай, — очень серьёзно, но вместе с тем ласково наставляла меня тётя Нина, перед тем как наступило разъединение.

Спустившись по лестнице, застал Лизку в гостиной, накрывающей на стол, значит, не ошибся, действительно еду уже привезли.

— И мороженое заказал, — скорее, не спрашивая, а удивляясь, сказала сестра.

— Да, — пожал я плечами, — на десерт.

— А почему только одно?

— Мира не любит, — без посторонней мысли ответил я. Лизка как-то странно на меня посмотрела.

— Не любит... Надо позвать её к столу.

— Я схожу за ней, — быстро среагировал, пока Лизка не успела возразить или удивиться.

Осторожно зашёл в комнату сестрёнки, уверен, она уснула. Наверное, это ненормально, и нужно уговорить её сходить к врачу. Но сейчас, смотря на нее, не могу не улыбаться, она так мило подпирает ладошкой щёчку и оттопыривает нижнюю губку во сне, что мне нужно собрать в кулак весь здравый смысл и удержаться от небратского поцелуя. Сестрёнка заёрзала во сне и нахмурила лобик — это было последней каплей. Нет, я всё-таки удержался и не поцеловал её, но должен был к ней прикоснуться. Боязливо, почти не дыша, погладил её по щеке, едва касаясь нежной кожи кончиками пальцев. Мира, доставляя мне невыразимую радость, прижалась щекой к моей руке и заулыбалась, всё ещё не открывая глаз, но уже проснувшись. Перед тем, как сестрёнка окончательно проснулась, в голове отчётливо проясняется единственная здравая мысль за последнее время: «Она считает меня своим братом, и я буду им для неё».

— Я уснула? — слышу сонный голос и одновременно смотрю в плавающие глазки сестры, пытающиеся сосредоточиться на мне.