Остановись, мгновенье, ты ужасно

Водитель, сидящий за рулем «Уазика» изо всех сил жал на газ, чтобы до темноты успеть вернуться в Грозный. Это только на словах можно слышать заверения, что все дороги вокруг Грозного едва ли не на сотню километров, контролируются федеральными войсками. На деле все было далеко не так, и в этом полковник Ефимцев сумел скоро убедиться, когда, проехав мост через небольшую речушку, перед «Уазиком» вдруг появилась зеленая «Нива», а вокруг нее с десяток вооруженных людей. Водителем «Уазика» был прапорщик, переодетый в гражданскую одежду. Он немало поколесил по Чечне. Как никак второй год тут. Всякого повидал. Решил, не останавливаться, надеясь, что удастся прорваться через засаду.

– Рискнем, – предложил он Ефимцеву.

Полковник даже ничего ответить не успел. Две пули ударили в лобовое стекло, разворотив голову прапорщику. Чтобы машина не съехала с дороги и не перевернулась, Ефимцев схватился за руль и надавил ногой на тормоз. И когда «Уазик» остановился, боевики обступили его вокруг. Ефимцева вытащили из машины, посадили в «Ниву» и потом долго везли. Судя по тем ухабам, на которых то и дело спотыкалась машина, везли его в горы. Сам Ефимцев дороги видеть не мог. На голову ему одели мешок.

Вот машина остановилась, и его выволокли из нее. Дальше пришлось идти пешком. Руки пленнику связали веревкой, конец которой держал один из боевиков. Хотя Ефимцев и не помышлял о побеге. Сейчас он не думал ни о чем, кроме как остаться в живых. Через неделю, максимум через полторы, он улетит отсюда. И уж больше никогда не вернется в этот кошмар. Там дома в Москве осталась красавица жена и сын. Они ждут его. Он нужен им. А они нужны ему.

Поэтому когда его привели в дом, стащили с головы мешок и человек, допрашивающий его, спросил, хочет ли он жить, Ефимцев не стал медлить с ответом:

– Хочу. Я хочу жить, – произнес полковник.

Человек сидящий перед ним, был командиром отряда боевиков Русланом Ялаевым. В штабе объединенных войск на него имелась оперативная ориентировка, в которой указывалось все про этого коварного человека. Ефимцев узнал его по фотографии из ориентировки.

Получив от Ефимцева положительный ответ, Ялаев улыбнулся.

– Отлично. Тогда я советую честно признаться, кто вы? Вранья я не люблю. Предупреждаю сразу. Обманите, вот, – он достал из кобуры пистолет иностранного производства, угрожающе положил его на стол. – Если вы представитель «красного креста», за вас можно получить неплохой выкуп. А если кто-то другой…

Ефимцев понял, что его жизнь сейчас ничего не стоит. Если он будет и дальше представляться миссионером, вряд ли это приведет к чему-то хорошему. Ведь все сказанное им, перепроверится. А если он будет упорствовать и молчать, то умрет неизвестным героем. Но памятника ему никто на площади не поставит. Ему даже не станут рыть тут в горах могилу. Просто выбросят труп в какую-нибудь из многочисленных горных расщелин. Врать и юлить не имело смысла, и он сказал, как есть:

– Я – полковник ФСБ. Прибыл сюда к вам в составе группы экспертов.

По выражению лица Ялаева понял, что тот признанию нисколько не удивился. Словно давно знал, кто есть Ефимцев на самом деле, а сейчас, всего лишь лишний раз хотел убедиться в его правдивости. Кивнул удовлетворенно.

– Хорошо, что не соврал, – сказал он и, взяв со стола пистолет, убрал его обратно в кобуру. – А теперь поподробней, чем вы там в своем ФСБ занимаетесь.

Ефимцев и на это решил не врать. Какой уж теперь смысл.

Ялаев долго молчал, внимательно выслушав Ефимцева. Сидел за столом, полу прикрыв глаза. И Ефимцеву даже показалось, что командир боевиков задремал. Возникло желание воспользоваться этим. Ялаев сидит на расстояние вытянутой руки. И если протянуть руку, резко расстегнуть кобуру, то можно достать его пистолет. Вряд ли боевики будут по нему стрелять, если он к виску Ялаева приставит ствол пистолета.

Но тут же Ефимцев поймал себя на мысли, что даже если такое и произойдет, то он все равно не уйдет отсюда. Не сумеет. Во-первых, он не знает дороги, а сам Ялаев даже под страхом смерти не захочет показать ее.

Стоило Ефимцеву качнуться на табурете, как Ялаев резко открыл глаза. И Ефимцев понял, что командир боевиков не дремал. Он просто делал вид, на самом деле, призадумавшись о чем-то.

– Тебе повезло, полковник, – сказал Ялаев. – Я думал, как с тобой поступить. Не стану врать. Поначалу, у меня было желание, убить тебя, а тело твое бросить на площади Грозного. Чтоб все видели твой труп.

Услышав это, Павел Ефимцев поежился. Припомнил из оперативной сводки, что Ялаев характеризовался, как один из самых жестоких командиров. И если он передумал убивать его, то Ефимцеву и в самом деле повезло.

– Но я передумал. И хочу предложить тебе сотрудничество взамен на твою жизнь. Откажешься, убью прямо сейчас. Да или нет? – спросил Ялаев, даже не сказав, каким оно будет это сотрудничество.

– Да, – ответил Ефимцев. – Я согласен. Только бы хотелось узнать, что я должен буду делать?

Ялаев улыбнулся. Видно на такой ответ Ефимцева и рассчитывал, понимая, что деваться тому некуда.