Остановись, мгновенье, ты ужасно

Командир группы спецназовцев майор Стриженов возвращался с задней части территории, вместе с пятью спецами. Там они пытались задержать двоих убегавших боевиков. Но задержать не сумели. Оба яростно отстреливались, изрыгая на спецов град пуль, поэтому пришлось положить, сначала одного, потом и другого.

Вбежав в ворота, Туманов попытался остановить спецназовцев, чтобы те не входили в дом, но, как оказалось, он опоздал со своим предупреждением.

Земля вздрогнула, качнулась под ногами от взрыва. И Федор, падая и закрывая голову руками, успел заметить, как крыша дома подлетела вверх, из окон брызнули осколки стекол, а передняя кирпичная стена, где находилась входная дверь, рухнула, превратившись в груду кирпичей.

Высоко в небо взметнулся сноп кроваво-красных искр, вслед за которым из-под развалин повалили клубы черного едкого дыма.

Поднявшись с земли, майор Стриженов вместе с оставшимися спецназовцами бросились к развалинам дома, на бегу что-то выкрикивая. И в это время подлетевшая крыша опустилась сверху, накрывая собой все, что осталось от некогда величественного дома.

Федор сел, обхватив голову руками, от досады едва не расплакавшись. Он не успел спасти тех ребят. Не смог.

Грек с Ваняшиным подбежали.

– Николаич?! – крикнул Грек, увидев Туманова сидящего на земле, он подумал, что майор ранен и ему нужна помощь.

Федор посмотрел на Грека.

– Со мной все нормально. А вот ребята подорвались. Этот гад взорвал дом в тот момент, когда в него вошли трое спецназовцев.

Стоявший рядом полковник Васильков по сотовому телефону звонил оперативному дежурному МЧС, просил немедленно выслать группу спасателей. Хотя их помощь уже была и не нужна.

Командир спецназа майор Стриженов с восемью бойцами, один из которых был ранен, пытался вручную разобрать кирпичные глыбы. Где-то там под ними оказались погребенными их товарищи. А Федор Туманов не надеялся, что кто-то из троих спецов выжил. Слишком уж сильным был взрыв. Похоже, надежды не было и у самих спецназовцев, но надо было что-то делать, и они, закинув автоматы за спину, стали разбирать кирпичи.

* * *

Никогда полковник Васильков не выглядел таким подавленным, как сейчас. Это заметили все, не только Федор Туманов. Видно «батяня» считал, что его присутствие, вселит некий боевой дух в каждого из спецназовцев, приехавших на задержание террориста Мамедова. А быть может, он руководствовался какими-то другими соображениями, возглавив операцию по задержанию особо опасного террориста.

Лично Грек видел в порыве полковника совсем другое.

– Перед генералом, начальником управления, показать себя он хотел. Вот, мол, я какой молодец. Террориста Мамедова взял. А то, что мы всю работу проделали, это не в учет. Выше своей жопы хотел прыгнуть наш «батяня», а не получилось, – сказал Грек, надеясь, что майор Туманов его поддержит, но Федор ничего не сказал, потому что в том, что случилось со спецами, не видел «батяниной» вины. Поторопились ребята. Забыли, кого брать приехали.

Словно подумав о том же, лейтенант Ваняшин проговорил:

– Все-таки, этот Мамедов был сильным человеком.

Грек уставился на него, потребовав разъяснений. И Ваняшин дал их.

– Чтобы вот так, взорвать себя. Я бы не смог.

Грек на это улыбнулся.

– Леша, ты думаешь, он по своей воле пытался осуществить диверсию на мосту? Как бы не так. За ним кто-то стоит. Ты согласен со мной, Николаич? – спросил Грек у Туманова.

Федор согласно кивнул. А Грек довольный собой, продолжил:

– Мы с Николаичем это сразу поняли. Ну, а тебе простительно. Молодой ты. Зеленый еще.

Ваняшину это замечание Грека не понравилось. Но вступать с ним в перебранку сейчас он не стал. А Грек, скосил глаза на стопку фотографий, которые несколькими минутами раньше Туманов принес от экспертов. На них был запечатлен обгорелый труп, притом в таком состоянии, что на него было жутко смотреть. Видно часть стены при обрушении рухнула на него, превратив некогда человеческое тело в подобие подгорелого блина.

Чуть в сторонке лежали фотографии трех спецназовцев. Причем, выглядели они на фотографиях не лучшим образом, чем блин.

Грек посмотрел на те и на другие фотографии и, отвернувшись, сказал:

– Об одном я жалею, что этого гада, – ткнул он пальцем в фотографию, на которой среди обломков лежал одинокий раздавленный труп, – допросить нельзя. – Он перевел взгляд на Туманова. И Федор кивком подтвердил, что в этом его мысли схожи с мыслями Грека.

Столько затрачено усилий, и теперь, оказывается, что все они ничего не стоят. А ведь Федору хотелось, чтобы все было иначе. Чтобы, потянув за ниточку, размотать весь клубочек. Но теперь ниточка оборвалась. И расследование остается не завершенным.

Федор вздохнул, достал из кармана пачку сигарет. Вытянув из нее одну сигарету, положил пачку на стол, и она сейчас же попала в руки к Греку. Капитан тоже вытащил сигарету. Потом передал пачку Ваняшину. И все трое закурили, поставив в центр стола консервную банку, служившую пепельницей.

Стук в дверь, заставил всех троих обернуться.

– Входите, – произнес Грек.

Дверь открылась, и в кабинет вошел толстяк, лейтенант Сокольский.