Остановись, мгновенье, ты ужасно

Но следователь, не смотря на свою молодость, оказался довольно назойливым. Проговорил все с той презрительной усмешкой:

– Но как-то ведь он жил. Пусть и не в большом достатке, но все же. Что-то ел, пил. Да и девочкам платил. Не думаю, чтобы они задаром стали посещать его убогое жилище. Как-то уж все скромно здесь. Послушайте, майор, а может, у него где-то есть другая квартира? А эта так, для свиданий?

Федор почувствовал, что следователь его начинает раздражать. Неужели он считает себя гением сыскного дела? Если это так, то не сидел бы в кабинете, а шел в опера и побегал бы с ихо.

– Все, может быть, – сказал Туманов. Но его ответ, как видно не понравился прокурорскому следователю. Ему хотелось от оперов конкретных действий, чтобы они не стояли тут истуканами, а бегали, работали. И он сказал Туманову, что, впрочем, касалось и Грека с Ваняшиным:

– Ну так выясните это. Чего зря время терять? Тем более, это важно.

Федор посмотрел в веснушчатое лицо салажонка. На его курносый нос. Почему-то подумалось, что еще совсем недавно этот парняга пас коров на просторах рязанских полей и даже может, топал по есенинским местам, а после окончания юридического института, перебрался в хлебосольную столицу, устроившись в прокуратуру, и теперь изображал из себя гения.

– Что прямо сейчас? – вмешался Грек.

Следователь как будто удивился вопросу.

– Ну, конечно. А чего оттягивать, – сказал он и уставился на Туманова, как на старшего оперативной группы. Но майор даже не двинулся с места, и это очень не понравилось салажонку с папочкой в руке. Он спросил сухо:

– Туманов, вы давно на оперативной работе?

На Федора взглянули не только Грек с Ваняшиным, но даже Семин, в ожидании ответа. Все не сомневались, что своим вопросом этот малоопытный следачок задевает лучшего сыщика за живое. И кто знает, скольких сил и воли потребовалось старшему оперуполномоченному уголовного розыска Федору Туманову, чтобы сдержаться от грубости. Более того, Федор сумел улыбнуться и сказал почти весело:

– Я в этом деле совсем еще новичок.

Следачок хмыкнул.

– Я так и подумал. Ведете вы себя пассивно. Как-то неуверенно. Решительности вам не хватает. Опер должен быть зубастым. Напористым.

– Как акула, – шутливо вставил Ваняшин.

Следачок подкола не углядел в сказанном. Ему даже понравилось то, что подсказал молодой лейтенант.

– Правильно, – указал он пальцем на Ваняшина и добавил тут же: – Вот из вас, молодой человек, получится хороший оперативник. А вы… – он обернулся, хотел сделать очередной упрек майору, и не увидел его.

Ваняшин вышел из комнаты следом за Тумановым и Греком.

Главный криминалист Семин закончив с осмотром трупа, спросил у следователя:

– Вы сами-то, в прокуратуре давно работаете?

Следователь углядел в его вопросе скрытую каверзу, проговорил важно:

– Это к делу не относится. Ну недавно. А что?

Криминалист укоризненно покачал головой.

– Оно и видно. Нагородили вы здесь всего в три короба. Туманов работает оперативником почти пятнадцать лет. Один из лучших сыщиков. А вы тут начали…

Следователь удивился тому, что сказал Семин про майора.

– Да. А вот так посмотришь на него и не скажешь, – сокрушенно произнес он, поймав на себе укоризненный взгляд криминалиста.

– Я же вам сказал, потому что он лучший. Знает, с кем и как себя повести. Умеет маскироваться. И ребята его дай боже.

До молодого следователя наконец-то дошло, что он хватил лишнего, и потому он в оправдание всего того, что наговорил майору, сказал:

– Но я же не хотел его обидеть. Хотел, как лучше.

Семин одобрительно кивнул.

– Я понимаю, – сказал он и добавил: – Но и Туманов знает, что делает.

Глава 4

Федор вышел из подъезда и с наслаждением вдохнул посвежевший вечерний воздух. Город постепенно засыпал. В домах гасли огни.

Туманов посмотрел на стоящих рядом приунывших Грека с Ваняшиным.

– Ну чего, может, по сто грамм для поднятия морального духа? – предложил Федор, чувствуя, что и у самого настроение не на высоте.

Грек хоть и не сразу, но согласился. А Ваняшин спросил:

– Николаич, ты что, расстроился из-за этого придурка? Не стоит, – тоном утешителя произнес лейтенант.

– Да не то, чтобы расстроился. А вообще, ну его, куда подальше. Ну так что, берем, одну на троих? – заметив нерешительность усатого капитана, Федор спросил у него: – Ты против, что ли?

– Я не против. Только вам хорошо. Вы раз и уехали, а мне вон куда пилить, – махнул Грек рукой в сторону метро. – Пока сто грамм пропустишь, и метро закроется. Как тогда до дома добираться?

– Да ладно тебе, Сан Саныч, Лешка подвезет тебя. Правда, Лешка? – сказал Туманов, зная об отзывчивости лейтенанта.

Ваняшин кивнул.

– Конечно, подвезу. И вообще, капитан Грек, рано вам в пердуны себя записывать. Сдается мне, вы еще вовсю на молоденьких женщин заглядываетесь? – проговорив так, Ваняшин улыбнулся.

Грек потрепал приятеля Леху рукой по жестким волосам.

– Лешка, стервец. Нравишься ты мне. Ты прямо такой же, как я. Не знаю твоего папаню, но меня одолевают сомнения. Не встречался ли я когда-то с твоей мамкой. Похож ты на меня.