Остановись, мгновенье, ты ужасно

– Особенно лицом и ростом, – подметил Туманов, смеясь, подмигнув Ваняшину. Вот кто уж действительно умеет поднять настроение, так это Сан Саныч Грек. Подумав об этом, Федор тут же забыл о молодом следователе. А Грек, по-приятельски оценив насмешку майора, произнес:

– Нет, конечно, лицом и ростом наш Леша в кого-то другого. Но характер у него мой. И настырный он такой же, как я. – Грек засмеялся, хотя в глазах его была грусть. Никто и не подумал, отчего она. И только сам капитан знал ее причину, которая крылась в его одиночестве.

К сорока годам он так и не обзавелся семьей. Никому не говорил, но именно от этого комплекса неполноценности и страдал капитан Грек. Не везло ему на женщин. И потому он не спешил в свою холостяцкую квартиру.

Когда первая бутылка быстро опустела, Грек почувствовал, что для хорошего настроения немного не хватает и уговорил приятелей взять еще одну поллитровочку. Сам лично сбегал за второй. Ее оперативники распили в машине, недалеко от дома, в котором жил капитан. Хотя Грек звал Туманова с Ваняшиным зайти к нему. Посидели бы, как люди. И Ваняшин вроде бы был не против. Но майор отказался, сославшись на то, что уже поздно и им пора.

Время и в самом деле уже было половина третьего ночи.

Попрощавшись с приятелями, Грек вылез из машины и покачиваясь направился к своему дому, что-то тихонько наговаривая себе под нос.

От того места, где стояла их черная «Волга» со свинченными синими номерами, до дома Грека было не более пятидесяти метров. Надо только пройти метров двадцать по тротуару, потом свернуть под арку, разделявшую торговый центр на два строения и вот он, дом Грека. Рукой до него подать.

Федор глянул в спину удаляющемуся Греку, и только сейчас увидел машину. Кажется, это была «девяносто девятая» модель «Жигулей» синего или черного цвета. Она так близко стояла к стене торгового центра, спрятавшись под его тенью, что точный цвет машины было определить почти невозможно. Скорее всего, Федор и вовсе бы не заметил ее, если б после того, как Грек прошел мимо, двери машины не открылись. При этом в салоне загорелся тусклый свет. Но даже этого тусклого света Федору хватило, чтобы заметить троих крепких парней, быстро выскочивших из машины.

Видно, увидев покачивающегося Грека, у них появилось неудержимое желание проверить содержимое его карманов. Хотя кроме ключей от квартиры, начатой пачки сигарет и коробка спичек, они бы там вряд ли отыскали чего-то стоящего. Но парни, к сожалению, этого не могли знать. Выскочив из машины, они нырнули под арку, следом за Греком.

Ваняшин завел мотор «Волги» и уже хотел тронуться, но Федор не дал, сказав:

– А ну-ка, Леша, погоди. Сдается мне, сейчас Греку как никогда понадобится наша помощь. Глянь-ка туда, – показал Туманов на стоящую возле стены торгового центра машину. – Видишь вон ту тачку?

Ваняшин выключил мотор, присмотрелся, куда показывал ему майор.

– Теперь вижу, – уверенно кивнул лейтенант.

– Только что из салона этого авто выскочило трое молодцов, и побежали за Греком. Думаю, Сан Санычу сейчас с ними нелегко.

– «Шакалы». Ночная шпана, – уверенно сказал Ваняшин. – Такие по ночам работают. Выбирают жертву, отметелют ее хорошенько, ну и соответственно карманы вывернут. Часы могут снять. Кольцо золотое. На меня тоже такие пару раз наскакивали. Ну я им, – Ваняшин сжал здоровенный кулачище и слегка стукнул им по рулю, показывая, как он поступил с ночными «шакалами».

Федор не сомневался, что тем парням, рыпнувшимся на здоровяка Ваняшина, крупно не повезло. Наскочили они на него не подумавши.

– Да, но Грек, это не ты. Это он на словах герой. Думаю, нам лучше поспешить, пока они его не забили до смерти, – сказал Туманов и быстро вылез из машины.

Еще подбегая к арке, они с Ваняшиным услышали шлепки ударов и вопли Грека. По сему не трудно было догадаться, что Сан Саныч терпел поражение, что сильно обеспокоило оперов.

Вбежав под арку и очутившись по другую ее сторону, Туманов с Ваняшиным увидели Грека. Тот стоял, чуть пригнувшись, прижавшись спиной к кирпичной стене торгового центра, а трое молодцов старательно охаживали его с трех сторон кулаками. Он почти не отбивался, видно уверовав в свою обреченность. Так, только коротко взмахивал руками, словно отпугивая комаров. Но отпугнуть этих крепких ребят ему было явно не по силам. И при каждом попадании кулака по усатой физиономии, голова Грека раскачивалась из стороны в сторону, как маятник.

– Вот, суки, – процедил сквозь зубы Ваняшин, недовольный такой несправедливостью. Все-таки, трое на одного, да еще пьяненького, это не дело. И кулаки Леши Ваняшина сами собой зачесались.

Внезапно в руке парня, который стоял прямо перед Греком, Федор увидел нож. Его лезвие тускло блеснуло в темноте. Он отвел руку в сторону, чтобы с размаху всадить лезвие ножа в побитое тело Грека.

Федор испугался, что они с Ваняшиным не успеют и что есть силы, закричал, оглашая спящий двор своим криком:

– Стоять, милиция!