#останься дома и стреляй!

– Кася, я тут все обдумала и решила наш с тобой договор расторгнуть. У меня появилось к тебе новое предложение. Исключительно деловое.

* * *

Поначалу Дима планировал повидаться с Ниной, а потом сразу поехать к Кассандре. Задать еще несколько вопросов по делу – а главное, просто ее увидеть.

Всю ночь, в некрепком сне, его преследовал несчастный взгляд голубых глазищ. Одинокая, худенькая, запертая в огромном доме фигурка. Хотелось обнять ее, успокоить. А лучше всего – схватить в охапку, обойти все «рогатки» на границе и вместе умчать на край света.

Наваждение.

Однако при свете дня и после встречи с Ниной Дима решил повременить прыгать в омут. Кася вчера, конечно, очень старалась выставить себя невинным ангелочком-овечкой. Мол, ездила в гости к сестре, а если мой любовник в это время убил мужа, то я абсолютно не в курсе.

Могло ли такое быть?

И мог ли Денис Ивашов вообще демонстративно отправить Касю в Питер, а сам расправиться с ее супругом?

Поступок на первый взгляд неразумный и опрометчивый. Зачем богатому и успешному добиваться женщины столь затейливым способом? Тем более действовать настолько очевидно, практически в лоб? Денис – серьезный бизнесмен, такие не совершают глупости во имя любви. Но Полуянов вспомнил Касю, ее худенькую шейку, глазищи, что затягивали, словно в болото, и подумал: ради такой девушки на многое можно решиться. У самого в груди щемило – хотя всегда считал, что беспомощные фарфоровые глупышки совершенно не в его вкусе. Черт его дернул поехать извиняться и остаться на диетическую шарлотку!

А что, интересно, доблестные полицейские по поводу Ивашова думают?

Он с немалым трудом дозвонился до уже знакомого вялоголосого следователя. Выслушал, что половина отдела на карантине, по факту смерти актера проводится тщательная проверка и никаких заявлений следствие делать пока не готово. Пришлось прикрываться Савельевым, напоминать про немалую должность своего друга на Петровке, а также про собственные регалии. Под конец Дима заорал:

– Я у вас крохи прошу! Сложно сказать, где Ивашов в ночь убийства был?

И смог вырвать: любовник Каси двадцать шестого апреля с двадцати ноль-ноль и до следующего утра находился у себя дома, в элитном жилом комплексе на северо-востоке Москвы. Видеокамеры с подземной парковки подтверждали: «Мерседес» бизнесмена весь вечер и ночь простоял в гараже. Консьерж тоже сообщил: мимо его стойки Ивашов не проходил.

– Он там живет и, конечно, знает, где камеры. Мог проскользнуть через черный ход, через парковку, – немедленно предположил Полуянов.

Следователь меланхолично выдохнул:

– Я не стану комментировать ваши доморощенные версии. А если они будут опубликованы, привлеку вашу газету за клевету.

На этом разговор завершился. Но Диме показалось: Ивашовым следствие интересуется. Действительно, тот запросто мог или сам убить, или киллера нанять.

И даже если Кася не знала о планах любовника, все равно выглядела она сейчас некрасиво. Муж мертв, Дениса вдова изящно подставляет. И ему, Диме, глазки активно строит.

Стало стыдно, что он так легко попался на крючок. И Надьку почем зря обидел. Дело, конечно, бросать нельзя, но стоит держаться подальше от этой Каси. Не надо себя обманывать – все вопросы он ей уже задал, ехать к ней домой вовсе не обязательно.

Но только принял решение – зазвонил телефон. Кассандра. Легка на помине.

Пришлось ответить.

Голос девушки звучал на фоне дорожного трафика:

– Дима! Простите меня, пожалуйста, что вас отвлекаю. Но я ушла из дома.

Вопрос вырвался глупый:

– Куда?

– Не знаю, – простодушно отозвалась красавица. – Сейчас я просто еду по кольцевой. Без всякой цели.

– И в чем смысл?

– Я не могу больше оставаться там. Решила уехать – куда глаза глядят.

Он, как мог холодно, спросил:

– Езжай. Счастливого пути.

Она не обиделась и молящим голоском произнесла:

– Мне некуда ехать. Хотела спросить: вдруг у вас есть какая-нибудь дачка, квартирка, где я могу спрятаться? Ненадолго – пока все не уляжется?

Наглость вдовы зашкаливала. Но логичный вопрос – с какой стати он должен ей помогать? – Полуянов задать не успел.

Кася пробормотала:

– Подождите. Сейчас я остановлюсь, а то боюсь в аварию попасть.

Шорохи, недовольный автомобильный гудок. А дальше – тихий и покаянный Касин голос:

– Дима. Я вас обманывала. Я в беде. В большой беде. Давайте встретимся, и я расскажу вам правду. Всю-всю.

* * *

Расчет Ольги Петровны на женскую солидарность оказался верным, и в ветхом домике, со всех сторон затертом коттеджами, ее встретили приветливо.

Хозяйка избушки – одинокая старуха – немедленно кинулась заваривать чай, выставлять на стол застарелые сушки. Она глядела на несчастную мать с жалостью и бесконечно повторяла:

– Ой, горе-то!

Ольга Петровна позволила себе дать волю слабости, с наслаждением поплакать.

Но когда собеседница в десятый раз повторила: «Молодой! Красивый! Такая беда!», решительно ее оборвала:

– Давайте не будем дальше растравлять мою рану. Я хочу знать: отчего – на самом деле – погиб мой сын. Помогите мне, пожалуйста.

– А как я могу вам помочь? – растерялась старуха.