#останься дома и стреляй!

– Но когда Кася бы успела ее послать? Она спала, когда я уезжал. И убили ее примерно через полчаса, как я уехал, тоже спящую. К тому же пока полицейские дом ворошили, я эту сестру в Интернете нашел. Как и Кася, птица-невелица, худышка. Сорок второй размер обуви носить точно не может. Да и зачем ей так подставляться? Думаю, сестричка сидит себе спокойно в Питере и ждет, пока Кассандра ей два миллиона перечислит.

Надя нахмурилась. Она не первый раз помогала Диме в расследованиях и очень не любила, когда ее версии не находили отклика.

Полуянов сказал:

– Я вчера Касе велел вспоминать поименно всех, кого могла оскорбить, обидеть, унизить. Она уверяла: со всеми поклонниками расставалась культурно. Но одного человека упомянула – пациента из частной клиники, где работала. Влюбился, ответа не получил и покончил с собой. Венька Власов какой-то.

Надя вздрогнула и зловещим тоном спросила:

– Как ты сказал?

– Венька Власов. Полное имя, наверно, Вениамин.

– Ну, да. Вениамин В. А у него сестры случайно не было?

– Откуда ты знаешь? – изумился Полуянов.

– И сестра была?!

– Да.

– Что Кася про нее рассказывала?

– Что та ее убить поклялась. По телефону угрожала. Колеса проколола у машины. Куклу с вырезанным глазом подкинула. Она сначала боялась, но потом поняла: та только пугать может. И успокоилась.

– А еще эта сестра писала гневные отзывы на Клинику ментального здоровья, где Кася работала, и на дуру-медсестру.

– На Касю?!

– Там только «дура-медсестра». – Надя секунду подумала и добавила: – Родственница этого Вени – мне показалось – не слишком адекватная или глупая просто. Пишет, брат умер от того, что подлюга вколола ему лекарство неправильное в высокой дозе. А главный врач клиники отвечает, что Вениамин скончался в результате несчастного случая, причем через две недели после выписки.

– Где ты все это нашла?

– В Интернете.

– Умничка ты моя! – расчувствовался Полуянов. – Помощница! Спасибо!

– Помогать еще тебе, ха! Я на Кассандру твою компромат искала!

Надя порозовела, повеселела. Дима снял правую руку с руля и – довольно опасливо – водрузил ее на подругино бедро.

– Озабоченный, – фыркнула Надюшка.

Рука поползла ниже, ущипнула за ягодицу.

– Полуянов, – с угрозой в голосе произнесла она, – не забывай: у меня подписка о невыезде и репутация закоренелой преступницы. А под сиденьем наверняка есть монтировка. И вообще, – распалилась Надя еще больше, – не хочу я больше тебя! Ты изменщик! Ездил на мою дачу с любовницей. Охотничек, блин, за вдовушками!

Дима неохотно вернул руку на руль. Давно рассвело, над Москвой нависало тревожное, пыльно-малиновое солнце. Развязка перед кольцевой дорогой – несмотря на утренний час – выглядела пустынной. На обочине тревожно крутились мигалки на крышах полицейских машин, стояли блюстители порядка в черных масках.

Надя пробормотала:

– Какой-то Чернобыль, а не Москва. Когда ж это кончится, Дим?

Он вновь оторвался от руля и вызывающе – на глазах у полицейских – чмокнул ее в губы.

Страж порядка взметнул было полосатую палку – но передумал, останавливать не стал. Полуянов беззаботно сказал:

– Надюш! Главное, мы живы-здоровы. Что еще надо?

– Ну, мне бы еще хотелось на Бали, – капризным тоном произнесла она. – И подписка о невыезде, знаешь, как-то гнетет.

Он уверенно пообещал:

– От подписки избавлю. А пока будем над делом работать, глядишь, и Бали откроется.

* * *

Уже второй раз за сутки Дима укладывал женщин спать, причем разных.

С воробушком-Касей было тревожно, сладко и маятно.

С Надей – уютно, надежно, мило.

И стати ее больше не раздражали – очень хотелось вмять дородное тело в постель, навалиться сверху, спрятать лицо меж мощных грудей.

Но Митрофанова – пусть скандала не устроила – глядела по-прежнему сурово. Вырядилась в пижаму, когда начал подтыкать одеяло, шарахнулась. Сонным уже голосом пробормотала:

– И прилаживаться не смей! Иди спать на диван.

Но спать Дима не собирался. Нервное напряжение накопилось, клокотало внутри. По идее надо бы заварить пустырник и попытаться отдохнуть, но Полуянов сделал себе кофе. Пока пил, проглядывал новости:

– В Москве очередные пять тысяч триста пятьдесят восемь заболевших…

– В метро проводят круглосуточную тотальную дезинфекцию…

– Вопрос послабления карантинных мер можно будет поднять не раньше середины мая…

– Правительство Москвы подало на журналистку Елизавету Горихвост иск по обвинению в клевете…

С ума можно сойти от таких новостей!

Он отвернулся от российской ленты. В Европе оказалось чуть веселее – но тоже в тренде новой инфекции: