Останься со мной

Откуда-то раздался оглушительный вой сирены. У места аварии начали толпиться зеваки. Напуганные дети плакали, стоя на тротуаре, но теперь они были в безопасности, и им оказывали помощь.

Душа Ынтхак стояла в стороне, смотрела на детей и улыбалась. Из глаз ее лились слезы. Мрачный Жнец приблизился к ней и произнес:

– Ты родилась двадцать третьего июля тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Тебе двадцать девять лет.

Вот и наступил момент их встречи. С трудом выдавливая из себя слова, он продолжил:

– Чжи Ынтхак, подтверди, что это ты.

Ынтхак кивнула, слезы застилали ей глаза.

– Я все спрашивала себя, зачем я это делаю, но все равно остановилась… Мне было так страшно…

Глядя на Ынтхак, Жнец содрогнулся. Кому угодно было бы страшно, трудно найти человека, который не боялся бы собственной смерти. Каким бы ни был конец, с жизнью всегда тяжело расставаться. Все, что мог сделать сейчас Жнец для перепуганной Ынтхак, чей поступок был подобен поступку ангела, – это помочь ей уйти из жизни, не испытывая чувства страха и одиночества.

* * *

Переступив порог Чайного дома, Ынтхак с восхищением оглядывалась по сторонам. Аккуратно расставленные чайные принадлежности были начищены до блеска, а вокруг витал нежный аромат чая. Она знала, что когда-нибудь ей придется сюда прийти, но не ожидала, что так скоро. Однако она не жалела о своем выборе: окончание ее жизни для кого-то стало только началом. Ынтхак утешала мысль, что, когда этим детям исполнится девятнадцать, а потом двадцать девять, она будет знать, что это стало возможным лишь благодаря выбору, который она сделала. Ей казалась, что теперь она лучше понимает Гоблина, который был для некоторых людей духом-хранителем.

– Так вот где ты работаешь… Как здесь хорошо!

Ынтхак легко принимала свою участь.

– Послушай, я хотела тебя кое о чем спросить. Говорят, у человека четыре жизни. Какую жизнь по счету я прожила? Ты ведь можешь сообщать это умершим?

– Это была твоя первая жизнь, – ответил Мрачный Жнец, глядя на нее глазами, покрасневшими от слез.

– Слава богу, у меня осталось еще три, – ответила Ынтхак, сама готовая расплакаться.

Неожиданно дверь открылась и внутрь ворвался Гоблин. Он бежал, не разбирая дороги, и лицо его было опухшим от слез. Увидев его, Ынтхак снова обрадовалась тому, что потерянная жизнь оказалась первой по счету, ведь это означало, что она еще три раза могла вернуться к тому, кто жил в этом мире уже почти тысячелетие и кого ждало впереди много одиноких лет. Еще три раза они могли быть вместе.

Приблизившись к Гоблину, она обхватила руками его голову и нежно гладила по волосам. Гоблин рыдал, уткнувшись в ее грудь. Он и в страшном сне не мог себе представить встречу с Ынтхак в этом Чайном доме, он был уверен, что у них в запасе есть еще как минимум лет сто. Сто лет для него, живущего вечно, тоже были коротким сроком. Но все случилось именно сейчас, Ынтхак было суждено прожить всего двадцать девять лет. Время, проведенное с ней, оказалось для него мгновением – мгновением, похожим на вечность.

– Ты помнишь, что я тебе раньше говорила? Тот, кто остается, должен жить еще счастливее. Пусть иногда случится заплакать, но чаще ты должен смеяться. Ты должен быть мужественным. Это благодарность за любовь, которая тебе досталась…

– Как же так… Как ты могла так со мной поступить?..

– Прости меня. Прости меня, пожалуйста.

Обхватив ее руками, он плакал как ребенок. Снаружи начался дождь. От его слез сердце Ынтхак разрывалось. Взяв себя в руки, она стала его утешать:

– Посмотри на меня. Пожалуйста, дай увидеть твое лицо…

С трудом разжав объятия, Гоблин посмотрел на Ынтхак. Боясь пропустить хоть слово, он даже перестал дышать.

– Ты обещал исполнить три моих желания. Осталось одно. Пообещай, что выполнишь его! Не скорби слишком долго. Я скоро снова вернусь к тебе, дождись меня. И не заставляй дождь идти слишком часто… Людям это не нравится.

– Ты сказала, одно желание… А их тут целых три! Да как мне жить теперь без тебя?

Каждое его слово прерывалось рыданиями, слезы лились дождем.

– Меня не будет лишь какое-то время. Обещаю, я обязательно вернусь и найду тебя. Следующая моя жизнь обязательно будет долгой, и я проведу ее с тобой. Я пойду и упрошу богов, чтобы они выполнили мою просьбу.

Повернувшись к Жнецу, который подошел к Ынтхак с чайным подносом, она сказала:

– Пожалуйста, позаботься о нем, когда никого не останется…

Мрачный Жнец медленно кивнул и протянул Ынтхак чашку.

– Это чай забвения. Он поможет стереть все воспоминания о прожитой жизни.

– Я не стану его пить. Кажется, мне пора идти…

Гоблин не мог смотреть на то, как его любимая стоит перед дверью, за которой должна оборваться ее жизнь. Ынтхак гладила его по щеке. Он помнил собственную смерть, но как же тяжело ему будет вспоминать о ее уходе. Рука Ынтхак замерла.

– Я скоро вернусь. Раз мне так рано пришлось уйти, то и вернусь я скоро.

– Ты обязательно должна вернуться. Пускай через сто или даже двести лет – я буду тебя ждать.

Во что бы то ни стало.