Останься со мной

Я делаю вид, что мне интересен рассказ Аннализы, хотя на самом деле я просто считаю кирпичи на стене позади нее, чтобы забыть о жжении в глазах. Я знаю, что должна рассказать Эйдену, признаться, что уезжаю. Я просто не знаю, когда и как это сделать. Я не хочу причинять ему боль. Не хочу, чтобы он злился на меня, или был разочарован, или чувствовал, что все это время я просто играла с его эмоциями (тем более что я прекрасно знала об отъезде еще до нашего первого поцелуя). Странно, как вообще у меня получается держаться, если учесть все секреты, которые я скрываю от Мэйсона, Эйдена и остальных.

Я чувствую свою руку в его ладони, и что-то инстинктивное и первобытное в моем нутре твердит мне, что я не хочу отказываться от этого.

Из задумчивости меня выводит Эйден, больно сжимающий мои пальцы.

– В чем дело? – спрашиваю я в то время, когда мы оказались немного позади остальных.

Я прослеживаю за его взглядом до одного из агитационных плакатов, расклеенных по всему городу. Все они гласят одно и то же: «Голосуйте за мэра Кесслера».

Остальные замечают, на что мы смотрим, и тоже останавливаются, чтобы посмотреть на плакаты.

– Похоже, этот парень очень хочет победить, – комментирует Джулиан. – Его рекламу крутят так часто, что я практически выучил ее наизусть: «Я семейный человек, борюсь за права ваших детей, наше будущее, бла-бла-бла…»

Аннализа качает головой.

– Политики только и умеют, что языками чесать. Он говорит, что заботится о малообеспеченных семьях, матерях-одиночках и так далее, хотя сам, скорее всего, никогда не ступал ногой в дом, который стоит меньше семизначной суммы.

– Да кого вообще это волнует? Почему мы пялимся на эти плакаты? Пора бы уже поесть! – зовет Мэйсон.

– Все в порядке? – я тихо спрашиваю Эйдена.

Нахмурив брови, он смотрит на плакат, словно пытаясь собрать в голове кусочки головоломки. Наконец его глаза проясняются, как будто он что-то понял.

– Да. Пойдем, – говорит он, став прежним, уверенным в себе Эйденом.

– Эйден! Мишка-Кей! Что думаете? – обращается Мэйсон, как только мы догоняем остальных.

– О чем? – уточняю я, не встречаясь с ним взглядом из страха, что увижу лицо его отца.

– О том, чтобы покататься на роликах! – Мэйсон указывает на здание, где рекламируются крытые площадки для катания, лазерные бои и зал игровых автоматов.

Катание на роликах означает много движения, а не пребывание в маленькой комнате рядом с Мэйсоном и думы о том, как я разрушу его жизнь. Кроме того, я смогу продолжать держать Эйдена за руку. Хотя, если я сосредоточусь на настоящем, а не на будущем, то я смогу убедить себя, что можно отпустить его и немного повеселиться.

– Отличная идея!

Подойдя к старому зданию, я плачу за всех наличными, выигранными Эйденом на треке. Ребята надевают ролики и сразу же выходят на площадку, приветствующую разноцветными огоньками и запахом старой обуви – все это вроде как успокаивает, но и одновременно вызывает тошноту. Нам с Эйденом коньки достаются в последнюю очередь.

– Это не считается нашим первым официальным свиданием, – ни с того ни с сего подчеркивает Эйден.

– О, так мы встречаемся? – поддразниваю я.

Эйден ухмыляется, завязывая шнурки.

– Я очень на это надеюсь.

Моя улыбка занимает, наверное, половину лица, поэтому я сосредотачиваюсь на шнурках, чтобы он не увидел, как я краснею. Эйден точно знает, на какие кнопки нужно нажать, чтобы я отреагировала так, как он хочет. Засранец.

– И почему же ты не хочешь, чтобы это считалось нашим первым официальным свиданием? Это же тройное свидание! Три пары, – шучу я, поглядывая на Мэйсона и Чейза, которые спорят о чем-то с Джулианом и Аннализой.

Эйден поднимается со скамейки, смеясь, – звук, который я никогда, никогда не устану слышать.

– Мы оба знаем, что Чейза интересует лишь одна конкретная девушка. А Мэйсон не так красив, как она, – шутит Эйден, имея в виду Шарлотту, которая по-прежнему не замечает чувств Чейза.

Я качаю головой в насмешливой жалости.

– Бедный Мэйсон. У него даже не было шансов.

Мы смеемся, пока Эйден помогает мне встать. Я спотыкаюсь на неустойчивых колесах, но он поддерживает мое равновесие. Я оказываюсь очень близко к нему. Руки Эйдена лежат на моей талии, мои – на его широких плечах. Внезапно наша шутливая манера поведения сменяется чем-то более серьезным – тем, что заставляет мой пульс биться, а сердце замирать.

– Я хочу, чтобы на нашем первом свидании мы были только вдвоем. Чтобы никто не следил за каждым нашим шагом.

Мэйсон, конечно же, наблюдает за нами, точно лев за добычей. Эйден крепче сжимает мою талию.

– Я хочу пойти туда, где нас никто не знает, – продолжает он, после чего понижает голос: – Где мы сможем быть Эйденом и Теей.

Эйден и Тея. В моей груди разливается тепло. Я даже не могу описать, насколько мне нравится, как это звучит.

– Мы много раз оставались одни, – отвечаю я, осознавая его близость. Мои слова звучат нервно, соответствуя внутреннему состоянию.

– Но теперь я знаю, что ты Тея.

По моему лицу расплывается улыбка.

– Только мы вдвоем, да?