Останься со мной

– Я точно тебе говорю. Эндрю Кесслеру пора успокоить свои яйца, – ехидничает Аннализа. – Он снова звонил Эйдену час или два назад.

Я сразу же настораживаюсь.

– Что он хотел?

Аннализа садится, отряхивает песок со своих рук.

– Джулиан сказал, что Эндрю напомнил Эйдену о том, что у него есть только один шанс передумать, иначе ему придется принять «радикальные меры».

– И что это значит?

Анна пожимает плечами.

– Не знаю. Он – кусок дерьма, и никакие модные костюмы этого не скроют, так что я бы не стала его недооценивать.

– Что сказал Эйден?

– Он его послал. А потом добавил, что встреча с Вивьен Хенфри состоится завтра вечером, нравится ему это или нет, – отвечает она, улыбаясь уверенности Эйдена.

Отлично. Надеюсь, Эйден разберется со своим отцом, даже если меня и не будет рядом, чтобы помочь. Я рада, что он все-таки решился на это.

Только вот желание покинуть Кинг-Сити разгорается теперь с новой силой.

* * *

Вечеринка Эрин, по-видимому, настолько грандиозна, что вскоре появляются полицейские, и, к всеобщему ужасу, происходит это довольно рано. Когда мы, шатаясь, возвращаемся в домик на пляже, уже час ночи.

Няня говорит нам, что близнецы спят, после чего Эйден платит ей и отвозит домой (поскольку он совсем не пил). Остальные (в основном та половина, которая находится в счастливом опьянении) решают, что час ночи – самое подходящее время, чтобы приготовить пир и продолжить пить.

Аннализа, Шарлотта и я почти не пили, но поскольку мы не доверяем парням управлять тяжелыми кухонными приборами в нетрезвом состоянии, мы не спим, а готовим для них.

– Разве это не ирония? – Ноа опускается на табурет у кухонной стойки. – Мужчины сидят и пьют пиво, а женщины…

Аннализа, сузив глаза, прерывает его, вытаскивая нож из деревянной подставки и направляя на Ноа.

– Закончишь предложение шуткой о том, что женщины должны быть беременными кухарками, – и ты труп.

Ноа сглатывает. Глаза его округляются.

– Я собирался сказать, что женщины – прекрасные создания. Такие милые, щедрые, заботливые…

Аннализа закатывает глаза, но все равно улыбается и кладет нож на столешницу.

– Именно так я и думала.

Мэйсон присаживается на табурет рядом с Ноа, держа пиво в руке.

– Что вы готовите? Я хочу полноценное меню из четырех блюд!

– Жареный сыр, – говорю я, намазывая хлеб маслом.

Он хмурится.

– Но мы хотим…

Аннализа снова хватает нож и, как она делала это с Ноа, направляет его на Мэйсона.

– Жареный сыр. Ты ведь это хотел сказать?

Мэйсон, глядя на Аннализу, уступчиво кивает.

– Обожаю жареный сыр.

Аннализа торжествующе улыбается, рассматривая нож.

– Отличный способ заставить парней делать то, что мы хотим!

Джулиан обнимает ее, открывая холодильник, чтобы взять еще пива.

– Дело не в ноже, а в том безумном, убийственном взгляде, который как бы говорит: «Я не боюсь зарезать тебя и носить твою кожу как пижаму», – шутит он.

Аннализа смеется, шаловливо шлепая его и вырываясь из его объятий.

Мы делаем так много жареного сыра, что две упаковки хлеба вмиг улетучиваются. На плите мы оставляем сэндвичи, чтобы Эйден мог перекусить, когда вернется.

Я сижу на полу, ем свой жареный сыр, играя в настольную игру с Мэйсоном, Аннализой и Ноа, стараясь не обращать внимания на Эйдена в другой комнате.

– Мишка-Кей! Твоя очередь. – Мэйсон стучит меня по лбу.

– Ой, извини. – Качая головой, я бросаю кубики, чтобы передвинуть свою фигуру по доске.

– Все в порядке. Ты, наверное, отвлеклась на мой богоподобный пресс. – Мэйсон ухмыляется, и любая девушка, которая не влюблена в Эйдена, уже точно растаяла бы.

– На тебе футболка, Мэйсон. – Я смеюсь, делая вид, будто напряжения, возникшего между нами за последние несколько дней, не существует.

Внезапно он стягивает ее через голову. Это напоминает кадр из фильма, когда красивый мужчина в замедленной съемке снимает футболку.

– Уже нет. – Он нахально улыбается.

– О нет. Мэйсон раздевается. Теперь мы знаем, что он пьян. – Аннализа качает головой с вымученной улыбкой.

– Как будто это новость! – отзывается Ноа. – Чувак, оденься.

– Зачем? – Мэйсон невинно улыбается. – Амелии ведь нравится, да, Мишка?

Мэйсон очень привлекателен – он, вероятно, мог бы получить профессиональный модельный контракт, если бы попытался, – однако он не тот парень, на которого мне интересно смотреть без футболки.

– Оденься, Мэйсон. – Я смеюсь, доедая сэндвич.

– Не ври, медвежонок. Мы все знаем, что ты хочешь этого, – дразнит он, выпячивая грудные мышцы так, что они завораживающе играют.

– Конечно, Мэйсон. Я попросила тебя одеться, потому что твоя футболка – это единственное, что меня сдерживает, – говорю я с невероятным сарказмом.

Мэйсон либо сознательно предпочитает игнорировать сарказм, либо слишком пьян, чтобы его заметить, потому что широко улыбается с озорным блеском в глазах.

– Сейчас тебя ничто не остановит! – улыбается он.

Мои глаза расширяются от неожиданности, когда он наклоняется, хватает меня, прижимает к себе и начинает щекотать.

– Мэйсон! – Мне удается кричать между принудительным смехом, но сил, чтобы его оттолкнуть у меня не хватает. – Прекрати!