Останься со мной (СИ)

- Ты всё испортил, Йен. Нина уезжает послезавтра, - надрывно вздыхает Боб и останавливает настороженный взгляд на глазах брата. Сероглазый мужчина до конца не понимает, видит ли он это на самом деле или это наваждение. В стеклянных глазах Йена сверкают слёзы, честные слёзы. Боб никогда раньше не видел, чтобы он плакал, даже в детстве тот держался смело и уверенно, не проронив ни одной слезинки. Жесткий ком подступил к горлу, а губы сжались от страха. Боб чувствовал себя беспомощным, потому что не мог ничего изменить, не мог помочь брату. Сложный выбор стал перед Йеном, но у него ещё был последний шанс всё исправить. - Если любишь, борись. Я всегда тебе это говорил.

Комментарий к Часть 25

Где Ваши отзывы, ребята? Неужели Вы забыли об этой истории? Мне нужна Ваша поддержка, мне нужно знать Ваше мнение :)

========== Часть 26 ==========

Никки суетливо мечется по комнате, гневно выбрасывая из шкафа разноцветные платья и блузки. Её свирепый взгляд блуждал по углам спальни в поисках принадлежащих ей вещей. На лакированной прикроватной тумбочке с красного дерева стояла её фотография с Йеном в литой стеклянной рамке. Она схватила фотографию в руки, сосредотачивает взгляд на лице любимого мужчины, изучая каждый уголок кожи. Красноречивая улыбка, которая никогда не сходила с лица Сомерхолдера, была запечатлена и на этой фотографии. Отменные актёрские данные позволяли умело играть на публику, натягивая фальшивую улыбку счастья при каждом случайном щелчке фотоаппарата очередного папарацци. Целый год актриса жила в иллюзиях, что построила крепкие отношения с мужчиной, который влюблён в неё так же отчаянно, как и она. Пока Рид грезила мечтами о замужестве, Сомерхолдер тонул в омуте жестоких страданий и безрассудной любви к девушке, которая его бросила. Нина Добрев бесстыдно разрушила её судьбу и пустила под откос целый год жизни. Хотя кого Никки обманывала – не было никакой любви, не было отношений. Искусная игра и обман чистой воды. Шатенка тяжело вздыхает, всхлипывает и запускает фотографию в стену. Сотни осколков рассыпаются с грохотом на полу.

На широкой кровати, укрытой бежевым атласным покрывалом, скопилась высокая гора одежды. Рид достала из нижней полки громоздкие чемоданы и с непреодолимой злобой бросила на пол. Шатенка присела на кровать, закрывая лицо руками. Горячие слёзы ручьями катились по щекам, оставляя пламенные отметины. Горькие рыдания смешивались с неудержимыми вздохами бессилия и горести. Собрав все силы в кулак, девушка неохотно поднялась на ноги и начала упаковывать одежду. Она резво хватала тонкие платья пачками, резко забрасывая в открытый коричневый чемодан, а потом всё-таки начала складывать помятые вещи более аккуратно. В голову лезли гнетущие мысли, от которых невозможно было избавиться в глухом одиночестве. Сердце вяло билось в области груди, сжимаясь все больнее с каждым новым ударом. Воспламенённые глаза застилала пелена тумана, всё валилось из рук, а голова кружилась от жуткой мигрени.

- Куда это ты собираешься? – раздаётся за спиной удивлённый голос Боба. У брата Йена была несносная привычка входить без стука. Серые глаза пытливо блуждали по измождённому лицу Никки, полыхавшему от слёз. Красные глаза блестели болезненным блеском, отражая ослепляющий солнечный свет за окном. Девушка обессилено присела на край чемодана и виновато опустила голову на бок. Боба смутило поведение невесты брата.

- Я уезжаю к родителям, - сдержанно отвечает Никки и подходит к зеркалу. Она дрожащими пальцами связывает волосы в тугой хвостик. Чувствуя на себе пристальный взгляд Боба, девушка начинает рыскать в ящике тёмно-коричневого комода в поисках салфеток. Глаза, затуманенные слезами, ужасно болели, а солёный привкус на губах вызывал тошноту. Не найдя салфеток, Рид с безразличным видом продолжала собирать вещи. Горло сдавливал острый комок, который не давал свободно дышать. Девушка боялась разрыдаться на глазах у брата Йена, потому что не хотела принимать от него мучительную жалость. Сейчас ей хотелось только одного – сесть в самолёт и улететь как можно дальше отсюда.

- Вы с Йеном расстались? – учтиво процедил Боб, хотя заранее догадывался, каков будет ответ. Ему было неприятно видеть Никки, к которой он за год уже успел привязаться как к родной сестре, в таком жутком состоянии. Непрерывающиеся всхлипы давили Никки, но она сдерживала неутешные слёзы, тяжело дыша. Бобу хотелось обнять её, успокоить и пожалеть, но это бы ничего не изменило. Предательство – это вершина самой жгучей боли, которая не иссякает, а разгорается сильнее с каждой секундой, словно большой костёр, в который постоянно подливают масло. Девушка была смелой и сильной духом, но чтобы пережить такую горесть, требовалось много времени, очень много. В таких случаях любые слова поддержки излишни, а жалость только нещадно изнуряет до края.