Останься только навсегда

— Да, очень похож. Он твоя вылитая копия. Когда будет можно, я схожу на три «Д» УЗИ и покажу тебе. Прости, что не беру тебя с собой, но мне всегда кажется, что ты устроишь там скандал. Я боюсь, но когда-нибудь возьму тебя с собой, Денни. Сегодня я хочу быть твоей. Очень хочу. И мне немного понравилось, как ты был груб со мной. Животное, — Лорейн поднимает голову, а я виновато опускаю взгляд.

— Я не должен был… пей чай. И ты всегда будешь моей, — подталкиваю кружку к её губам.

Наблюдаю, как Лорейн делает глоток, и спокойно жду дальше. Она снова начинает говорить о свадьбе, о том, как у нас всё теперь будет хорошо, и я поддакиваю ей. Нет. Это ложь. И я докажу её. Если мои сомнения не подтвердятся, то я буду просто настоящим ублюдком, который сам виноват в том, что Лорейн залетела. И всё же поведение Лорейн, её привычки и алкоголь явно говорят об обратном. Я не ошибаюсь.

Мы долго сидим на полу. За окном уже смеркается, и Лорейн, наконец-то, вырубается. Очень долго на неё действовало снотворное. На маму оно практически моментально действует, а на эту лошадь нет. Но теперь пришло время для правосудия.

Откладываю в сторону кружку и укладываю Лорейн на постель. Она спит, и слава богу. Обуваюсь, собираю документы и подхватываю девушку на руки. А я помню, как нёс так Шай. У неё был приступ головной боли, и она впилась в мою шею ногтями. Это было очень сексуально. Укладываю Лорейн в машину и завожу мотор. Постоянно проверяю, не проснулась ли она. Но всё же её сон не так глубок, как мне хотелось бы. За эти дни я сам достаточно нарушил закон, поэтому прибегать к наркотикам не могу. Осталась у меня совесть, к сожалению.

Подъезжаю к больнице и выхожу из машины. Набираю номер телефона мамы.

— Сынок, что случилось? Я на работе, — взволнованно отвечает она.

— Да, я знаю, поэтому и звоню. Ты можешь выйти на парковку с коляской. Я… хм, здесь. Не спрашивай, просто сделай так, как я прошу, — шепчу, поглядывая в окно на пассажирское сиденье.

— Сейчас.

— Я на парковке для сотрудников.

Отключаю звонок и кладу мобильный в карман джинсов. Мама выходит через десять минут, захватив с собой кресло для перевозки пациентов, которые не могут сами передвигаться.

— О, господи, сынок, что с твоим лицом? Ты…

— Тише. Пожалуйста, говори тише. Подрался из-за Шай. Мне нужна твоя помощь.

Отхожу от машины и показываю на Лорейн. Мама недоумённо смотрит туда, а затем на меня.

— Я усыпил её… твоими таблетками, на кухне взял и… хочу знать, беременна она или нет. Ты можешь это устроить? Только тихо. Мне не нужны новые жуткие заголовки в газетах, — виновато бормочу.

— Рейден, — возмущённо шепчет мама.

— Знаю-знаю, что поступил плохо, но это мой единственный шанс. Я хочу вернуть Шайди и если докажу, что Лорейн не беременна, или же этот ребёнок не мой, то буду иметь хотя бы шанс на прощение, как и на свободу. Я должен это знать, мама. Прошу тебя, помоги мне. Мне некуда больше пойти, а ты знаешь, как всё это делается, и у тебя есть знакомые, — умоляюще прошу её.

Мама шумно вздыхает и кивает мне.

— Переложи её в кресло. Я сейчас узнаю, кто сможет провести УЗИ и, наверное, ей нужно дать ещё снотворного, чтобы она не проснулась раньше времени. Ден, во что ты вляпался? — укоризненно спрашивает она.

— Надеюсь, что я из этого выпутаюсь. Ты лучшая, — целую её в щёку.

Мама уходит обратно в больницу, а я осторожно достаю безвольное тело Лорейн и сажаю его в кресло. Чувствую себя отвратительно, если честно. Я бы никогда не мог подумать, что мне придётся идти на такие меры.

Везу Лорейн к входу и жду, когда мама вернётся. Я безумно волнуюсь. У меня даже ладони потеют от напряжения. Я так близко к правде. Ещё немного, и узнаю, то ли я дебил, то ли все вокруг. Я люблю детей. Клянусь, я обожаю их, но не могу принять того, что внутри Лорейн живёт мой ребёнок. Не могу, и всё. Это, наверное, продиктовано моей ненавистью к ней и к Маршалу за то, что заставили так ужасно поступить с Шай.

— Сынок, вот. Надень халат и маску, чтобы тебя никто не узнал. Я договорилась с дежурной бригадой. Они её осмотрят, но сначала я сделаю ей укол со снотворным, который разрешён беременным. Даже если это не так, не хочу быть косвенной участницей убийства ребёнка.

Киваю маме и беру из её рук вещи.

Переодевшись, иду за мамой, опустив голову. Она заводит меня в одну из смотровых. Здесь никого нет. Меня это радует. Мама делает Лорейн укол в вену на ноге, чтобы Лорейн не увидела явного подтверждения того, что я натворил. А затем я перекладываю её на кушетку, и мы ждём, когда придёт гинеколог.

— Таби, что за срочность? — в комнату влетает молодая девушка, скорее всего, медсестра или интерн, работающий в больнице.

— Фэйт, прости, что отрываю тебя от дел, мне очень нужно, чтобы ты посмотрела пациентку и установила срок беременности. Это очень важный для меня человек, и он хотел бы провести всё тайно, — мама указывает на меня, и я заинтересованно киваю, разглядывающей меня Фэйт.

— Оу, да, конечно. А беременность уже была подтверждена ранее? — интересуется она, надевая перчатки.

— Это мы и хотим узнать, — отвечает за меня мама.