Останься только навсегда

— Разошлись. Живо, — низким голосом говорю, щёлкая предохранителем пистолета.

Люди оборачиваются. Даже музыка стихает, а я смотрю на измалёванного, побитого и отключившегося от алкоголя, вымазанного в собственной рвоте Рейдена, валяющегося на диванчике. Он полуголый.

— Эй, цыпочка…

— Пошли вон от него, я сказала. Шоу закончилось, — пробираюсь к Рейдену и проверяю пульс. Живой, слава богу. Придурок! Живой!

Меня кто-то под смех пытается схватить за руку, но я поднимаю другую руку и стреляю. Раздаются крики от страха, и от меня отходят.

— Мне нечего терять. Я Круэлла. Приятно познакомиться. Я убиваю, не раздумывая, если мне мешают, — указываю пистолетом на каждого, кто наблюдает за мной. Мне следовало бы вызвать Скруджа и просить о помощи, но мне плевать. Внутри меня бушует адреналин. Я, действительно, могу ранить кого-то или даже убить. Мне насрать! Всё. Я схожу с ума от того, что сделала с Рейденом, и от мыслей, что же будет с ним дальше. Завтра начнётся его ад, и мне предстоит помочь ему. И я костьми лягу и не только здесь, но всё исправлю.

— Мотылёк, — шепчу, и забрасывая его руку себе на шею, поднимаю Рейдена. Мертона таскала и его смогу. Моей силы, вкупе с адреналином, достаточно, чтобы поднять Рейдена и увидеть, как кровь стекает из его носа. Достаю из кармана купюры и швыряю на грязный стол прямо в разлитый алкоголь и рвоту.

Никто не мешает мне тащить, одетого лишь в одни трусы, из бара. Только выкрики и гадкие словечки раздаются позади. Меня это не волнует. Замечаю, что вокруг моей машины уже собрались парни, собираясь её обчистить. Но я стреляю свободной рукой, продолжая тащить Рейдена на себе. Его ноги волочатся по земле, и он безумно тяжёлый. Но я прижимаю его к себе и останавливаюсь, и, наставляя оружие на оставшихся, показываю им, чтобы отошли от машины. Я зла. На себя зла. Из-за меня всё это случилось. Только из-за меня.

Кое-как мне удаётся положить Рейдена на сиденье и ощутить, как тянут все мышцы. Они горят, но я не обращаю на это внимания. Еду домой. Бросаю взгляд на него, лежащего на заднем сиденье, и моё сердце обливается кровью, видя разодранные костяшки рук. Он дрался. Он не сдался, а дрался. Вот чему я должна была учиться у него. Драться, даже когда проигрываешь. Драться снова за что-то большее.

Нести Рейдена на себе до его квартиры оказывается сложнее, чем из бара. Адреналин отпускает меня, и, кроме тяжести безвольного тела, наваливается усталость от переживаний. Но я все силы отдаю на то, чтобы оказаться в пентхаусе и положить его на диван.

— Мотылёк, — мягко похлопываю его по щеке, но он никак не реагирует. Снова зачем-то проверяю пульс и глажу его побитое лицо. Бедный. Мой самый лучший мотылёк.

Я не могу сейчас позволить расслабиться себе. Больше не могу.

Набираю номер Элеонор и прошу её немедленно приехать в квартиру Рейдена. Я не объясняю ничего, только отдаю приказ. Бросаю на пол куртку и рюкзак, достаю из него ватные диски и спирт. Я подготовилась. Хотя этого мало. Его нужно сначала помыть, но одна я уже не смогу дотащить его до ванны, поэтому пока жду Элеонор, смываю с его лица кровь и рвоту. Осматриваю руки и целую раны, прижимая ладонь к своей щеке.

— Я обещаю тебе, что завтра всё расскажу. Всё, только не бросай меня. Не сдавайся, мотылёк. Потерпи немного… ещё немного, — тихо произношу, вытирая спиртом его раны.

Так я и сижу рядом с ним на полу, прислушиваясь к хриплому и рваному дыханию. Я уже насчитала три больших синяка на рёбрах, и мне нужно знать — повреждены ли они. А это сможет сделать только Элеонор. Она вылечила меня, а значит, вылечит и его.

Дверь в квартиру открывается, и я поднимаюсь на ноги.

— Шайди! Что ты делаешь в городе? Ты же… Матерь Божья, кто это сделал? — Элеонор бледнеет, когда видит Рейдена на диване.

— Я. Помоги мне. Его надо помыть и осмотреть. Он дрался, и у него алкогольное отравление, — передёргиваю плечами и подхожу к Рейдену, поднимая и сажая его. Его голова заваливается на моё плечо. От него очень воняет, но это самая лучшая вонь в моей жизни. Его вонь.

Элеонор бросает сумку и подскакивает ко мне. Вместе мы тащим его на второй этаж.

— Кто его привёз? — тихо спрашивает она, забираясь со мной под душ.

— Я.

— Ты несла его?

— Да. Я несла его. Он был в баре. Я… он увидел документы мои и Скай. Он… я не должна была отпускать его. Не должна была обманывать его. Я такая дура, Элеонор. Такая дура, — горько произношу и включаю воду. Стягиваю с него трусы, а Элеонор отворачивается, пока я аккуратно мою Рейдена.

— Ты и меня обманула, Шайди. Но я знала, что ты собираешься сделать. Я знала. Ты должна была хотя бы попрощаться со мной. Я отдала тебе столько лет своей жизни, — печально произносит она.