Останься только навсегда

В тот момент, когда Шай трясущимися руками начала выкладывать документы, доказывая свои чувства, я не мог даже двигаться, дышать и поверить в то, что эта женщина, стоящая передо мной, пережила нечто подобное. Я в силах был только смотреть и страдать из-за неё. Она планировала отдать себя ради меня. Готова была на всё, только бы я не мучился внутри. Она разрывала себя. Шай безумна и прекрасна. Она любит меня. Слова здесь не нужны. Я их слишком сильно ждал и желал, но понял сегодня одно — любовь больше, чем звук. Она беспощадна и настолько же глубока. Она творит с людьми страшное, и я это видел в Шайди. Нет, она никогда для меня не будет Мирандой. Только моей Шайди Лоу, моей бабочкой, а я её одиноким мотыльком, который всю жизнь ждал встречи с ней, чтобы тоже ожить. И теперь мне больно. Я не знаю, может ли боль быть настолько всепоглощающей у мужчин. Но у меня она есть. И смотря на спящую Шай, я горюю и испытываю так много и в то же время так мало, чтобы хоть что-то сделать сейчас, кроме того, что обещал. Защищать. Да и её отношение к детям я тоже понял. После всего об этом даже речи не зайдёт больше. Я желаю лишь быть рядом с ней и вылечить её душу от тех ран, которые нанесли когда-то близкие люди. Боже мой! Господи, как же это жестоко. Вот отчего она так желала защитить сестру. От насилия и рабства. От пережитой ей самой участи. И, конечно, я всё понял. Буквально всё, и ни капли не виню её больше в страхах. Я их принимаю, как свои.

Подхватываю Шай на руки и несу к машине. Уложив её на пассажирское сиденье, возвращаюсь и хватаю её рюкзак. От неё пахнет алкоголем, и она пила эту водку, чтобы придать себе смелости и приехать ко мне. Шай искала силы, которые каждый из нас у неё забрал. Она осталась не менее мужественной и уверенной, что и раньше, но сейчас должна отдохнуть. И я буду охранять её всегда.

Включив мобильный, вижу сотни звонков, но ищу только один номер.

— Элеонор…

— Рейден, у нас случилось страшное! Я прошу тебя помоги нам! Шайди… она…

— Я всё знаю. Она со мной. Мне тоже нужна помощь. Ждите нас. Я привезу её домой, — сухо произношу и отключаю мобильный.

Во мне тоже не осталось сил, чтобы испытывать к другим какие-то эмоции. Я раздавлен. Я разбит. Я в шоке.

Мои движения машинальны. Газ. Тормоз. Знакомая дорога. Лишь бросаю взгляд на Шай, моё сердце теплеет, а потом снова становится ледяным. Наверное, она тоже себя так чувствовала. Наверное, именно этого и заслуживают другие. Холода.

Несу Шай к лифту, а затем к распахнутой двери её квартиры. Тина и Элеонор помогают мне снять с Шай куртку и уложить её в постель. Я вижу, что они безумно переживали и напуганы.

— Тина, иди домой. Я не отпущу её, — шепчу, выходя из спальни Шай.

— Она… ну, она тебе рассказала? Шай рассказала правду о себе? — сдавленно спрашивает Тина.

— Да. Всю правду. Буквально всю, — киваю, устало падая на стул. Сжимаю руками голову, и снова вспоминаю рассказ Шай. Со стоном, полным горечи и сочувствия, упираюсь лбом в стол и жмурюсь.

— Тина, иди… я буду здесь, — слышу шёпот Элеонор, и как закрывается дверь.

— Как? Скажите мне… как можно было так поступать с дочерью? Как? — с болью шепчу.

— Не знаю, Рейден. Не знаю, но для них она была вещью. Очень выгодной вещью, такой же и осталась.

На мою спину ложится ладонь, и я выпрямляюсь, встречаясь с жалостливым взглядом Элеонор.

— Это так больно. Больно за неё. А за себя стыдно. Очень стыдно, я же не знал… я такого наговорил ей. Я похоронил её внутри себя, а она… она всё отдала мне. Боже, это безумно больно, — прикрываю на несколько мгновений глаза.

— Я работала в больнице и увидела её на записях с камер…

— Она сказала. Вы были медсестрой Рокси.