Останусь твоей

Стоя у плещущейся возле ног воды, я сжимал в кулаке пузырёк, содержимое которого только что вылил на песок. Всё, что осталось – тёмное пятно у мыска моего ботинка и почти неуловимый, перебитый солью травяной запах. Серое, слоящееся небо до конца ещё не просветлело. Рассвет, медленный, ленивый, как будто раздумывал, удостоить ли берег своим присутствием. Подбежавшая волна тронула мысок ботинка, попробовала на вкус тёмное пятно и, фыркнув каплями, отступила обратно.

Нутром я почувствовал, что не один. Ева. Бесшумно ступая по песку, она шла ко мне, но я не видел этого. Чувствовал. Дождавшись, когда она встанет рядом, обернулся к ней и одновременно с тем, как взгляды наши встретились, уловил запах кофе.

— Я подумала, что неплохо было бы начать утро с этого, — подала она мне один из бумажных стаканчиков, которые держала в руках.

Ничего не говоря, я взял его. Алекс, сукин сын! Ещё осматривая дом в первый раз я отдал должное приткнутой в боковом шкафу машине для приготовления кофе. Капучино, латте, американо, крепкий эспрессо – стоит только ткнуть пару кнопок. За что я любил этого гадёныша, так это за основательность и творческий подход.

— Где мы? – медленно цедя кофе из своего стаканчика, спросила Ева, глядя вдаль. – Что это за место?

— Слишком много вопросов с самого утра.

— Какая разница, с утра они или вечером, если ты всё равно на них не отвечаешь?

— Если я не отвечаю, зачем ты спрашиваешь?

— Надеюсь, что тебе надоест, — она повела плечами. Свободной рукой обхватила себя и посмотрела на меня. – Такое возможно?

Спросила она это с лёгкой улыбкой и в то же время я понимал – действительно ждёт. Ждёт, чтоб её, пояснений, откровений. Дурацкая бабская манера впутаться туда, куда впутываться им не стоит, даже если перед носом несколько раз промаячил знак «стоп». Добиться своего, выпытать кажущееся им очень важным, хотя на деле ничего важного для них в этом нет хотя бы потому, что есть вещи, решать которые они не приспособлены.

— Может быть, — я потянул её за край свитера, поставил перед собой. – Но не сейчас.

Так и есть, замёрзла. Оказавшись рядом, она тут же прижалась ко мне, и я запахнул полы куртки, укрывая её от ветра.

Кофе пришёлся весьма кстати. Утром, разделываясь с так и нетронутым с вечера мясом, я так и не включил кофемашину. Подставил чашку, насыпал зёрна, но кнопку не нажал. Несколько глотков воды – чтобы не разбудить раскинувшуюся на постели девчонку. Её волосы лентами лежали на подушке, падали на голые плечи. Сползшее одеяло обнажило её почти по пояс, и я мог рассматривать её до тех пор, пока кровь опять не превратилась в жидкую лаву, а в штанах не стало тесно настолько, что впору было нырнуть с головой в непрогретую воду.

Звук работающей кофемашины наверняка разбудил бы её, а этого мне не хотелось. Приступ неразумной сентиментальности, чёрт подери, лишившей меня чашки горячего с утра.

— Так где мы? – в голосе её больше не было требовательности. Тихий, мелодичный, он слился с тихим всплеском, с перекриком чаек. Сквозь толщу облаков блеснуло солнце. – Я совсем не помню, как мы ехали.

— Ты спала, — приподнял её свитер и провёл большим пальцем над краем джинсов.

Ева поднесла к губам стакан. Царапины на её ладони напомнили мне о случившемся вчера, и я, стиснув челюсти, мысленно пообещал себе, что разворошу осиное гнездо. До основания. Доберусь до каждого. Мало не покажется никому. Записка с прилагающимися к букету угрозами лежала в кармане вместе с пустым пузырьком. Несколько слов, чтобы дать мне понять – не суйся. Нет, так дело не пойдёт.

Но теперь придётся думать не только о собственной шкуре, а ещё и о Еве, потому как букет ясно говорил о том, куда именно придётся следующий удар.

— А ты нет? – по-прежнему стоя ко мне спиной, она обернулась.

— Пару часов.

Порыв ветра принёс с собой новые птичьи крики, вода шлёпнулась о большой, похожий на изрешечённое пулями сердце камень. Ночью, стоило Еве уснуть, я поднялся и, наскоро приняв душ, погнал автодом прочь от Грата. В городе оставаться нам не стоило. Был бы я один – хрен бы с ним, но с ней…

— Это то же море, Ева, — выговорил я, пока она не начала вытягивать ещё что-нибудь. – Здесь мы пробудем день, может быть два. Дальше будет видно.

— Понятно, — вздохнула она, помолчав пару секунд. Поняла, должно быть, что большего не добьётся, как бы ни старалась сделать это.

— Как ты себя чувствуешь? – она развернулась в моих руках. Стаканчик с её кофе оказался прямо между нами. У меня – чёрный, у неё – разбавленный молоком, пахнущий ванилью и корицей.

— Я в порядке.

Она качнула головой.  Пальцами прошлась по вывязанной на свитере косичке и посмотрела мне в лицо снизу вверх.

— Вчера ты тоже говорил, что в порядке, но в порядке ты не был.

— Я в порядке, Ева, — повторил, перехватив её руку. Пальцы у неё были тонкие, прохладные.  Вздохнув, она сделала шаг назад, обхватила стаканчик обеими руками и опять посмотрела на море.

— Жалко яхту… — подошла к самой воде.

— Не стоит о ней жалеть. Будет другая.