Остатки

– Данакт мертв. – Голос ее выдал борьбу с тяжестью чувств. – Итан уничтожил весь этаж. – Соломон и Эхо переглянулись. – Доделайте дело!

Ксюша отключилась, оставив их одних, медленно переваривающих известие о кончине диктата, а значит, начале новой истории. Все было так необычно и даже непривычно, что когда программа Итана подала сигнал успешного исполнения задачи, то оба они еще дали себе время насладиться моментом тишины.

– Давай.

Эхо открыл планшет и встретил известный интерфейс Коллектива, только в этот раз он возненавидел свою причастность к нему. Первым делом Эхо нашел досье Алины, сразу же убедившись, что она не находилась рядом с Данактом, как и его ребенок, и обрадовался так сильно, что даже показал это Соломону. Тот поддерживающе кивнул, начиная привыкать к хорошим новостям.

– Так, я предлагаю начать отсоединять их не спеша, а то устроим бардак. Время у нас есть, освободим первых, там они помогут с организацией условий и…

– Подожди.

– Если мы освободим всех, то начнется паника.

– Это я понял. Они будут помнить свою жизнь там?

Эхо задумался: такой подход к вопросу удивил его своей простотой.

– Да, будут.

– Это плохая идея. – Только Эхо хотел возразить, как Соломон настойчиво и серьезно продолжил: – У них идеальная жизнь, прошлой они не помнят, а ты хочешь в лоб сказать им, что все было ложью?

– Они заслуживают знать правду.

– Эта правда уничтожит их! Они не готовы, часть захочет вернуться и возненавидит нас за то, что мы их этого лишили!

– Но мы здесь ради этого, Соломон. Откуда ты…

– Я здесь ради безопасности. Если Данакт мертв, то мне этого хватает, а отвечать за этих людей… Это слишком, мы не вправе.

– А кто вправе? Мы обладаем ценным знанием, которым должны поделиться, иначе мы будем не лучше Данакта.

– Ты не понял. Я согласен с тем, что стоит их освободить, но они не должны помнить жизнь внутри. Они начнут сравнивать ее, а все это конкуренцию не составит.

– Я верю в людей больше, чем ты, друг мой. Доверься.

– Нет. – Соломон всем своим видом излучал угрозу. Эхо всерьез удивился, отложил планшет и встал во весь рост.

– Друг мой…

– Мы не друзья.

– Да послушай ты! Пожалуйста. Я понимаю, правда, и будет ложью, если скажу, что не вижу в твоих словах мудрости. Но если мы начнем стирать им память прежде, чем вернуть, то… какими они вернутся? Данакт заставил их забыть о реальности, то бишь они не помнят ни перехода, ни Железной армии. Люди должны учиться жить в новом мире, а для этого надо знать старый.

– Забыть – лучший способ начать сначала! Их память, наша память работает не только в пользу, но и во вред, уж это ты не будешь отрицать? Скажи, сколько пройдет времени, прежде чем многие из них захотят вернуться? А то и вовсе забыть о том, где реальность, а где нет? Вот именно! Эхо, мы должны отсечь прошлое, чтобы оно исчезло и не вернулось! Я устал спорить, делай именно так, иначе…

– Иначе – что? Отнимаешь силой, правильно я тебя понимаю?

– Ты не оставляешь выбора!

– Соломон, – начал Эхо, полный разочарования и печали, – посмотри на нас… Что мы делаем? Кем мы становимся? Все это между нами сейчас – неправильно. Знаешь, в чем была моя проблема как лидера и отца? Я не предоставлял людям выбора, а строго верил в свою непоколебимую правоту, в… Космоса, которого не существует, а все почему? – Соломон ждал ответа, но Эхо ушел в размышления, нащупывая решение всех их проблем, и только уж казалось, что все затянулось, как ответ нашелся:

– Соломон, пусть решают они. – Эхо обрел то самое чувство правильного, перестав наконец-то ставить себя выше других, заняв подобающую своему статусу и опыту позицию наблюдателя и советника. – Не нам с тобой решать за людей. Дадим им выбор, постепенно, человек за человеком, не спеша и спокойно позволим вернуться всем тем, кто этого захочет.

– А остальные? – Соломон сомневался, но его притягивало нечто среднее, этакая вариативность решений.

– Знаешь, я думаю, что если человек захочет остаться там, то почему нет?

– Похоже, – заговорил Соломон после долгой паузы, – работы очень много.

– У нас. Я не хочу делать это один, и мне кажется, тот факт, что ты стал уверенным жителем Природных земель, открывает… скажем-с так, новые возможности. У людей теперь три варианта: Мегаполис, который надо восстанавливать, Природные земли, которые надо беречь, и Коллектив, который… для кого-то будет домом.

28

Ксения смогла поспать лишь полчаса, пока вертолет на автопилоте следовал адресу дома Бенджамина Хилла. Промчавшееся время никоим образом не способствовало восстановлению сил – даже, более того, тяжкий груз всех событий последнего года лишь усилился, чему отдельно способствовало это самое место. Сначала Отказ, затем предположительная гибель Бенджамина и настигнувшая ее безысходность. А когда явились люди генерала и забрали ее, то больше всего она была уверена в отсутствии предлога вернуться сюда. Все в этом удаленном месте среди дикой природы заставляло вспомнить одиночество и страх – этакий уголок для встречи со всей болью и последующим примирением своей ничтожности, почти сродни той дыре, откуда Ксения вытащила Эхо.