Остаточная деформация (СИ)

Рассказ о встрече с йорни много времени не занял. Единственное, о самостреле они с Айрин пока решили не говорить. Ну правда же, йорни запросто могла лопнуть на несколько минут раньше, а Айрин — только разгрести последствия.

Слушатели долго молчали.

— Ладно, — сказал Сэм, нарушая нехорошую тишину, — спасибо за информацию. Не назову вести добрыми, но лучше их знать, чем не знать. Будем думать. Я считал, что тебя в Трещине покорёжило, Берт. Иногда бывает. Чаще, правда, сразу насмерть.

— Зато у вас тут здорово обустроено, — без всякой логики ляпнула Айрин. — Я не тупая, но, скажем, как устроить колодец с водокачкой, понятия не имею. И у вас ещё много такого. Кузницу видела, это что-то. Металл есть, вряд ли столько с собой принесли, да?

Берт часто заморгал. О Древо, как же он так прохлопал крыльями? Всё же на виду. Да, конечно, если знать — как, то построить деревянную избу, сделать добротную мебель, ткацкий станок (материя, из которой сшита почти вся одежда на поселенцах, явно домотканая) выплавить металл в примитивной печи, организовать кузницу или колодец не так и сложно. Но это же надо знать! И уметь бы тоже неплохо.

Когда-то люди это всё неплохо знали и умели, но разведчиков-то обычно берут из более поздних ветвей. Из таких, чтобы не надо было объяснять, что такое передатчик, радиоволны, измерительные приборы. То есть хотя бы не позже четыре тысячи семисот какого-то там года, по старочеловеческому счёту — второй половины девятнадцатого века. А лучше брать ещё на век-два позднее. Узкий интервал: от средины двадцать третьего века всё, программа ветвления не работает. Предки именно тогда начали массовые, системные генетические преобразования и стали похожими на гелов, ветвить их считалось неэтичным.

— Не с собой, это точно, — одобрительно кивнул Сэм. Берт, слишком глубоко погрузившийся в размышления, вздрогнул от неожиданности. — Рассказать можно, но довольно долго. Вы как?

— Если можно, я лягу, — сказал Берт. — И лёжа буду слушать сколько угодно.

Ему показалось, что это хорошая идея.

*

Джозайя Томас Петерсон был гением хотя бы потому, что о его гениальности мало кто догадывался. Жена знала, двое-трое друзей да, пожалуй, начальник что-то такое подозревал. Но начальника можно не считать, он бы скорее удавился на собственном галстуке, чем признал это вслух.

В МТИ^[1] на первых курсах Джозайе прочили блестящее будущее, но он вовремя спохватился и закончил почтенное учебное заведение ровно пятьдесят вторым из ста трёх выпускников факультета инженерного дела.

«Мне ничего не стоило стать первым, — напишет Джо в тетради, оставленной сыну Сэмюелю. — Только не нашёл ни одной причины, зачем бы это было нужно».

За пять лет работы в отделе технических разработок крупной фирмы Джо взлелеял репутацию крепкого середнячка: звёзд с неба не хватает, но и не налажал всерьёз ни разу. Один только раз, когда горел синим пламенем важнейший проект… Ладно, один раз легко выдать за удачное стечение обстоятельств, что и было проделано. Начальник только вот заподозрил что-то, ну да бог с ним.

Женился Джозайя по любви — иначе смысла нет, затраченные усилия не окупаются. Грейс Колтон — не самая красивая, но самая милая, добрая и умная из всех знакомых Джозайе девушек — без жеманства кивнула в ответ на предложение руки и сердца. Через полтора года брака миссис Петерсон родила сына Сэма, и всё шло тихо, гладко и спокойно. Стабильный заработок, любовь в семье, тёплый дом, друзья — что ещё человеку надо? Джо большего и не хотел. То есть… Ну да, хотел. Нерастраченный потенциал рвался наружу, в мир, в люди, куда угодно, но Джо умел с этим справляться. Железной рукой давил, если можно так выразиться. Он был гением, не забыли? Умел просчитывать последствия, причём не только для себя. В частности, неизбежную гибель человечества как биологического вида он просчитал месяца за три до рождения сына. Сто пятьдесят-двести лет — и всё. Но на обычную жизнь хватит с лихвой. И им с Грейс, и маленькому Сэмми.

«Я учёл все факторы, о которых хоть что-то знал, — рассказывали чёткие чёрные строчки. — Изменение любого из них с целью предотвратить или отсрочить конец света приводило к приближению момента, который я назвал контрольной точкой. Посмотри таблицы в конце тетради. Ты поймёшь. Доказано, что интеллект дети наследуют от матери, а Грейс гораздо умнее меня».

Не имея возможности что-то изменить, Джо старался брать от жизни как можно больше. Наслаждался каждой секундой: в собственном, конечно же, представлении о счастье. Копил опыт и знания. Копил впрок, для внуков-правнуков, как скряга — медяки и серебрушки. Предугадывал будущее и берёг личный маленький мирок от потрясений и бед.

Довольно долго удавалось беречь и угадывать. Сэму исполнилось восемь, когда у Грейс начала стремительно развиваться болезнь Альцгеймера.