Озар точнее, чем швейцарские часы «Омега». Уже ждет меня на обычном месте в вестибюле гостиницы. Я улыбаюсь ему раскованно, а он вытаращил глаза, как на чудо-юдо. Увы, днем у него глаза становятся серыми. От его улыбки у меня мурашки по коже. Сейчас он отвалит очередной комплимент. Я и приготовилась соответственно. Но он заговорил о деле, о пасмурной погоде, еще о чем-то совершенно не интересном. Я вздыхаю и тащусь за ним в лабораторию, как подопытный кролик. Так что захожу в гору не как хозяйка Медной горы, а как пленница ее. Все уже на месте. Краткие приветствия. Верон кивает мне:
– Вы не уехали?
– Чего ради?
Но он уже отвлекся, оставив меня в недоумении. Ровно в девять Верон дает установку:
– Корректировка программы. По варианту четыре включаем все шесть квантовых генераторов. Частота импульсов… сужение точки… Показывает же расчет, что этого хватит для возбуждения вакуума. Так что резервы у нас еще есть. Да благословит нас бог, дети мои! Вперед!
Все повторяется по вчерашнему сценарию. На большом экране снова «кипит» вакуум. Опять черная точка разбегается в сторону от центра. Через час появляется кое-что новенькое. Вокруг точки обозначились какие-то нити и спирали. Сотрудники начинают оживленную дискуссию. Слышу знакомые фамилии: Альбрехт, Стейнхард, Либшер, Линде… Речь идет о каких-то монополях, о мембранах, о частицах Хиггса. Еще называют фридмоны. Это они интерпретируют изменения. А теперь кто-то сказал: черная дыра. Я настораживаюсь. Тем более, что на большом экране маленькая точка превратилась в большую, черную и зловещую.
Озар шепчет мне:
– Ты понимаешь – что это? (Он назвал меня на «ты»? Снизошел все-таки.) Это сенсация! Мы выбили ее… Не ту, а другую.
Верон вмешивается:
– Спокойнее. Не мечите икру преждевременно. Это не черная дыра. Следите за ее активностью, а то она наломает нам дров.
Через некоторое время кто-то выкрикнул:
– Вроде бы стабилизировалась.
Верон огрызнулся:
– Это не масса. Что-то происходит с континуумом.
– Подбавить жару? – поступило предложение.
– Я тебе подбавлю.
Их беспокойство передается и мне. Я начинаю ерзать в своем кресле. Озар успокаивает:
– Пока нет причин беспокоиться. Вот если активизируется, тогда все…
Что «все» я так и не поняла. Через час черная точка на экране не шелохнулась. Озар забормотал стихи. Я прислушиваюсь.
Но тогда я не сразу поняла, что это за стихи. Только ночью я вспомнила их и подумала, что неизвестного в мире больше, чем известного, и что пройдет миллион лет, прежде чем люди сравняются с богами.
Вечером разболелась голова, и я осталась в гостинице, хотя Озар приглашал в городской парк. И еще я побоялась быть лишний раз в компании Озара. Шутки шутками, а дело может принять серьезный оборот. А иногда мне кажется, что я сама с собой играю в прятки. Может быть, лучше сразу – с берега в воду с головой? Трудно ли переступить через свое «я»? Вот так рефлектирует молодая, симпатичная и одинокая девушка перед сном.
Да… а черная точка так и осталась торчать на одном месте, и пришлось установить круглосуточное наблюдение за ее поведением.
17.05.20…
Сегодня записывать почти нечего. Черная точка сохраняет свою статичность, несмотря на медленную прибавку мощности лазерных лучей. День тянется медленно, нудно. Я с удовольствием занялась бы чем-нибудь более интересным, но я обязана довести свою миссию до конца. Озар живет своим делом. Он похож на хищника, который выжидает свою добычу, чтобы броситься на нее. Он говорит, что эта точка – коварное и непредсказуемое порождение вакуума и в любой момент может начать «изменение». В первом случае она просто растворится без всяких последствий. Во втором случае все намного сложнее и опаснее. Она взорвется с разрушительными последствиями. Наша Вселенная именно так и произошла.