Остаться человеком

Выиграю ли? У Олинки, допустим, доступа нет, Лера тоже может сказать, что нет. Но как объяснит моё там пребывание? Если Олинка следила за домом — знает, что вошёл я сюда вполне здоровым. Если Лера скажет, что случайно перестаралась, гостья захочет поучаствовать. Чёрт, хоть бы не сказала! Меня устраивает вариант "хозяйка не разрешает". Вспоминаю предыдущие Олинкины визиты, снова передёргиваюсь.

Достаю коммуникатор, смотрю с сомнением. Надо, наверное, Тали предупредить. Но не могу же я чуть что — за ней прятаться!

Приоткрываю дверь, прислушиваюсь. Внизу происходит бурное знакомство: "Ой, а вы Литина подруга?" — "Ой, а она о вас столько рассказывала!"

Действие перетекает в гостиную, Олинка, похоже, при двух рабах. Сильно открывать дверь не рискую, но пытаюсь вслушиваться. Как ни странно, говорит в основном Лера — причём доносятся какие-то непонятные слова вроде "фриволите", "раппорт", "репсовые узлы", "шнурки с пико". Плетёт что-то?

Олинка неожиданно молчит. Сомневаюсь, что надолго, но по крайней мере не носится по дому в поисках шипов под колени рабам. Не усыпила же её Чара?

Лерин разговор всё тише и какой-то… плавный, так и хочется подобраться поближе, заслушаться. Не ожидал от себя такого любопытства, даже Олинка не пугает, так и тянет заглянуть. Жаль, сетевик в нашей спальне, идти за ним не рискую.

Ещё какое-то время сижу, но с закрытой дверью совсем тяжело — непонятно, что там происходит, кажется, будто в любой момент сюда фурия ворвётся. Из гостиной дверь не видно, открываю, снова прислушиваюсь. Всё такой же мерный голос Леры и тишина. Смотрю на часы — добрых пятнадцать минут прошло, так глядишь, и до Талиного появления продержимся.

Словно в ответ на эти мысли раздаётся звонок — неестественно громкий в умиротворённой тишине дома. На миг теряюсь от неожиданности. Тали. Отзываться не рискую — вдруг Олинка услышит, поскорее сбиваю. Чёрт, кажется, всё-таки услышала.

— А Антер где? — доносится снизу.

Секунду сомневаюсь, всё же отправлю сообщение. Злюсь. Будто за помощью обращаюсь. Но Тали тоже должна быть готова.

Не слышу, что отвечает Лера. Так же тихо, почти певуче. Психологическая техника какая-нибудь? Надеюсь, вернёт как было, так всё хорошо пошло!

Несколько минут тихого разговора прерывает звонок коммуникатора Олинки. Та отвечает не сразу, может, Чаре всё-таки удалось её почти усыпить? Или в транс ввести? Опасно это, стоит Олинке кому-нибудь проболтаться…

Вот демон, внизу раздаются шаги. Похоже, фурия устала сидеть. Жаль, я так надеялся. Наскоро говорит с кем-то, потом обращается уже к Лере:

— А как тебе надпись? — в голосе очень знакомые нотки.

— Фу, какая гадость, — искренне отвечает Лера. Кажется, Олинка на минуту зависает.

— А пульт Лита оставила? — Олинку с дороги не свернуть.

— Неа. Она без своего участия не разрешает.

Олинка что-то быстро втолковывает — прислушиваюсь. Похоже, подбивает Леру всё сделать тихонько, чтобы Тали не узнала; та в ответ вразумляет относительно того, что такое дружба и как нельзя поступать с подругами. А заодно, что раба не заставишь ничего скрыть от госпожи. Садистка-нимфоманка начинает шептать — если не ошибаюсь, деньги предлагает. Только решить не может — нужен ли я ей прямо сейчас на разок, или чтобы Чара меня выпросила у Тали и перепродала. Суммы просто фантастические, никогда столько не стоил.

— Где он! Позови! Почему не встречает? — слышу уже отчётливо, резкие интонации всё ярче проступают. Мегера проснулась, период показной благовоспитанности прошёл.

Шаги направляются к лестнице. Не будет же Лера с ней драться, в самом деле. А если запереться? Или Олинка прикажет своим рабам стену снести?

— Антер! — вдруг слышу Чарин голос. — Спустись к нам!

Первое побуждение — сообщить, куда бы ей отправиться. Ну и что, что Талина подружка, может, у неё работа на первом месте. Только мне с ней лететь, и лучше сейчас выяснить, если на уме свои цели. Что Олинка может сделать, кнутом шарахнуть? Не умру. Пусть ещё попасть попробует. Они мне не хозяйки, слушаться не обязан.

Выхожу, спускаюсь. Главное, чтобы Олинка про надпись не узнала, а то будут у Тали неприятности.

Картина почти фантастическая. Лера сидит на полу, перед ней плетение — то ли большая салфетка, то ли маленький коврик из тонких разноцветных верёвок, почти готовое. Плавно, завораживающе перебирает пальцами, напротив рабы на коленях, держат концы, иногда подают, берут другие. Как Олинка на такое согласилась, почему не возмущается?

В голове куча вопросов — когда успела столько наплести? Или привезла уже почти готовое? Не припомню, чтобы доставала хотя бы нитки. И рисунок такой… не могу на него смотреть, начинаю ощущать себя психом на исследовании. Может, конечно, напридумывал глупостей.

Олинка ходит по комнате, кнут теребит, губы языком обводит. И ведь не сказать, что она совсем невменяемая, избалованная до крайности скорее.

— Звали? — спрашиваю. Олинка делает несколько шагов ко мне, так разглядывает… Сжимаю зубы, не выдать бы отвращения.