Остаться в живых! Неизвестные страницы Великой Отечественной

Пробыв недолго на излечении в медсанбате, Владимир Петрович вернулся в свое подразделение. 13 июля 1944 года войска 1-го Украинского фронта начали Львовско-Сандомирскую стратегическую наступательную операцию. 7-му стрелковому полку 24-й стрелковой дивизии предстояло прорвать оборону противника в районе деревни Черемхув (ныне село Черемхов Коломыйского района Ивано-Франковской области Украины).

О том бое Владимир Петрович вспоминал позднее: «Наша Железная дивизия вела боевые действия в Прикарпатье. Заняв оборону в районе Коломыи, мы готовились к наступлению на Делятин, Яремчу. Батальону предстояло провести разведку боем. Ночью саперы, в группу прикрытия которых входил и я, сделали проходы в минном поле. Шел дождь, над землей стлался туман, и это было нам на руку, мы остались не замеченными врагом.

На рассвете видимость чуть улучшилась. В сизоватой дымке проглядывались вершины Карпат. Началась артподготовка. А вслед за ней занимавшая исходный рубеж наша первая рота поднялась в атаку.

Мы старались быстрее преодолеть поле и ворваться в траншеи противника. Двигались под огнем перебежками. Потом залегли основательно — с высотки застрочил пулемет. Казалось, что амбразура дзота выплескивает раскаленный металл, летящий над нами. Погибли несколько человек, рванувшихся навстречу огню.

Я лежу в первой цепи и от бессилия скрежещу зубами. Надо что-то предпринимать. Справа — впадина. Подползти бы по ней к дзоту и гранатой заглушить амбразуру. Буду пытаться. Кричу лежащему неподалеку командиру роты Осмольскому и показываю вперед. Не знаю, понимает ли он мою задумку, но машет рукой: мол, пробуй.

Втискиваюсь телом в выбоины и рытвины, передвигаясь по-пластунски. Знаю, как следят за мной все бойцы, слышу, как они огнем отвлекают от меня внимание фашистов. Тем заметить передвижение одного солдата непросто. На траве серебрятся росинки. А у меня со лба капает другая роса — пот. Перед глазами — только стреляющий дзот среди зеленого разнотравья.

Сколько дзотов я уже перевидал за три года войны, но вот так, чтобы с глазу на глаз, — впервые. Прикинул — дзот уже совсем недалеко, меньше сорока метров отделяет меня от бугра с амбразурой. Ну, думаю, сейчас я тебя угощу… Приподнявшись, швырнул гранату и сразу упал, в глазах затуманилось, ноги будто отняло. Что со мной? Оказывается, пулеметная очередь перебила мне ноги. В сапогах стало полно крови. Чувствую, одолевает слабость. Истеку кровью — не сдвинусь с места. Неужто конец всему?

Именно в те секунды решил, что мое спасение впереди, надо торопиться к дзоту, пока еще могу. Схватил зубами росистую траву, чтобы хоть чуточку утолить жажду. Заработал руками, подтягивая обессиленное тело. Вершок, другой, третий. Дзот уже рядом. Вражеский пулемет без умолку бьет по полю, где лежат бойцы роты. Но пули меня не достают — я в непростреливаемом пространстве. Силы иссякают, почти теряю сознание. Мобилизовав всю волю, подбираюсь сбоку к дзоту, бросаю противотанковую гранату и падаю на амбразуру…

О том, что произошло дальше, узнал гораздо позже, придя в себя. Бойцы, увидев, что дзот умолк, бросились вперед и прорвали оборону. А меня санитары положили вместе с другими погибшими. К счастью, один из них понял, что во мне еще теплится жизнь».