Остаться в живых. Психология поведения в экстремальных ситуациях

Когда человек срывается, когда его личность рвется в клочья, он все равно должен сохранить внутри себя некий стержень, который поможет ему пережить катастрофу… Если у человека есть этот твердый стержень, то для выживания больше ничего не нужно. Внешние обстоятельства уже не будут иметь никакого значения.

У Адамса — в отличие от Каллахэна — такого стержня не было.

Процесс выживания начинается задолго до наступления чрезвычайных обстоятельств. Парусник «Наполеон Соло» не мгновенно пошел ко дну — еще некоторое время он оставался на поверхности. Каллахэн был хорошим проектировщиком морских кораблей и в конструкции своей семиметровой лодки, которую построил собственными руками, предусмотрел несколько пустых и водонепроницаемых отсеков, чтобы судно держалось на плаву и не тонуло слишком быстро. Каллахэн помнил о креплении спасательного плота, поскольку в те смертельные секунды ничто не ускользало от его цепкого взгляда. Согласно требованиям Службы береговой охраны США, на судне такого размера, как «Соло», должен находиться надувной плот, рассчитанный на четверых людей. Однажды ради интереса Каллахэн надул этот плот и попробовал в нем поплавать вместе с двумя друзьями. Он сразу понял, что такой маленький плот в открытом океане превратится в камеру пыток, и приобрел для «Соло» плот, рассчитанный на шестерых. Он заблаговременно разместил на нем запас воды и продуктов. Однако когда настал момент реальной угрозы, Каллахэн понял, что этого мало — ему понадобится и оставшийся в каюте набор для выживания, и многое другое. Он сидел и обдумывал дальнейший шаг. Подняв голову и увидев луну, Каллахэн вдруг осознал, как сильно обострились все чувства — верный признак, что человек стремится остаться в живых. Восприятие не сужается от страха — напротив, оно становится расширенным. Это научно доказанный феномен. Леду пишет, что у некоторых напуганных людей «активируется миндалевидное тело, в результате чего кратковременная память начинает получать больше более разнообразной информации, чем во время эмоционально нейтрального состояния».

Каллахэн боролся с самим собой, пытаясь усмирить панический ужас и восстановить самоконтроль, но результат этой борьбы был абсолютно непредсказуем. Никто же из нас не считает, что смельчаки не падают духом. Просто культовые герои редко делятся с публикой своими истинными переживаниями и не посвящают нас в изнанку подлинных событий. Конечно, они, как и все нормальные люди, впадают в отчаяние, но, в отличие от остальных, их «страх подталкивает к действию». Перефразируя Сент-Экзюпери, Том Вулф заметил, что такие люди «боятся паниковать».

Об этом же говорил и Стивен Каллахэн, вспоминая первые минуты после своего прыжка на плот:

В одно мгновение в моей голове проносятся мириады вопросов и возражений, как будто в черепе у меня обосновалась целая орава яростных спорщиков. Одни острят, потешаясь над деловитым стрекотанием камеры, снимающей фильм, которого никому не суждено увидеть. Другие ворошат разгорающийся костер страха. Его пламя подогревает дремлющую энергию. Страх подталкивает к действию. Необходимо благоразумие. Я побеждаю слепой панический порыв: не желаю, чтобы накачанный в кровь адреналин выливался в бестолковые и бессмысленные метания. Подавляю первый приступ панического страха: не желаю сидеть в ожидании конца, поддавшись его парализующему действию. «Соберись, — приказываю я себе. — Соберись и приступай к делу»[45].