Оставь мир позади

– Все сломалось. – Первые несколько каналов показывали черно-белые танцы света. Потом – все белое, просто ничто.

Они забыли задернуть жалюзи. Снаружи было светло, но солнце не светило. Не из-за облаков, просто час был ранний. Гроза, которая, как они думали, должна была прийти, так и не пришла. Когда она посмотрела на прикроватные часы, они сменили 7.48 на 7.49. Итак: электричество. Блэкаут.

– Милая, я не знаю.

– Вы не можете его починить? – Роуз была еще достаточно маленькой, чтобы верить, что родители могут все. – Так нечестно, это же каникулы, и ты сказала, что на каникулах нам можно смотреть телевизор сколько захотим. И что у нас будет неограниченное экранное время.

– Папа спит. Подожди в гостиной, я скоро приду.

Роуз потопала прочь – так она ходила, – и Аманда взяла телефон. Экран проснулся, он был рад ее видеть, и она тоже была счастлива: не одно новостное оповещение, а целых четыре. Но, как и в прошлый раз, ей не удалось увидеть ничего кроме анонса. Она нажала на новость, телефон попытался, но так и не смог подключиться к сети. Тот же заголовок «Блэкаут на Восточном побережье Соединенных Штатов», затем «Ураган “Фарра” обрушился на Северную Каролину», затем «Срочные новости: на Восточном побережье Соединенных Штатов сообщается об отключении электроэнергии», затем последнее: «Срочные…», а потом – бессмысленные буквы. Она надеялась, что телевизор будет работать. Но они перестали слушать национальное радио NPR, когда четырехлетняя Роуз продекламировала: «Я – Дэвид Грин»[19], а семилетний Арчи спросил про Pussy Riot. От скольких вещей они защищали своих детей!

Аманда разгладила простыню под рукой, хлопнула Клэя по заднице.

– Клэй. – Он забормотал, и она тряхнула его за плечо. – Вставай. Смотри.

Во рту у него было кисло, взгляд был расфокусирован. Аманда поднесла телефон к его лицу. Он издал неразборчивый звук.

– Посмотри. – Она снова встряхнула телефон.

– Не вижу. – В моменты пробуждения невозможно ничего увидеть. Приходится заставлять глаза фокусироваться. Но на самом деле он имел в виду, что экран погас. Она ткнула в телефон.

– Ой, вот.

– Что? – Он вспомнил прошлую ночь, но не смог заставить себя перейти из сна в бодрствование так быстро. – Похоже, никто нас не убил.

Она проигнорировала это.

– Новости.

Экран перед ним молчал.

– Аманда, тут ничего нет. – Просто дата и фотография: снимок детей, который они использовали на рождественских открытках два года назад.

– Они только что тут были. – Ей нужен был Клэй, чтобы разделить бремя этой информации.

Он зевнул; это заняло какое-то время.

– Ты уверена? Что там было сказано?

– Конечно, я уверена. – А была ли она уверена? Аманда изучила телефон. – Как можно увидеть оповещения? Само приложение не открывается. Но их было четыре. То самое про блэкаут, потом еще про блэкаут, и что-то про этот ураган, и еще одно, в нем говорилось «срочные», и оно было…

– Срочные что?

– Потом шла какая-то абракадабра.

– Они злоупотребляют словом «срочно». Срочно, опросы показывают, что либеральные демократы лидируют на предвыборной гонке в австрийском конгрессе. Срочно, Адам Сэндлер говорит, что новый фильм – его лучшая работа. Срочно, Дорис Хрен-знает-как, изобретательница автоматической мороженицы, умерла в возрасте девяноста девяти лет.

– Нет, если бы так. Даже не было слов. Просто буквы. Это, должно быть, какая-то ошибка.

– А может, дело в сети. Сотовой сети? Может быть, с ней что-то не так? Повлияло бы на нее отключение электроэнергии?

Клэй не знал, как устроен мир. Да и кто на самом деле знал?

– Думаешь, что-то не так с мобильниками? Или все оттого, что мы здесь? Потому что мой телефон теряет сеть с тех пор, как мы тут. Он работал в городе, когда я ездила в магазин.

– Мы вроде как далеко. В прошлом году было так же, помнишь? А дом, который мы тогда арендовали, был вовсе не в такой глуши.

Или, не произнесла она, произошло что-то настолько плохое, что оно повлияло даже на «Нью-Йорк таймс». Аманда встала и принялась пить из бутылки на прикроватной тумбочке. Вода была комнатной температуры, а ей так хотелось холодной.

– Четыре оповещения. Я столько не получала даже в ночь выборов.

Она пошла в ванную и, пока мочилась, изучала телефон. Больше он ей ничего не сказал.

Клэй надел шорты-боксеры, которые потерял в ночи, и выглянул на задний двор. Несмотря на предвестье грозы, казалось, что на улице очередное летнее утро. Даже ветер, казалось, утих. На самом деле, если бы он всмотрелся – внимательнее, чем было возможно, – он понял бы, что тишина была ответом на вчерашний ветер. Он заметил бы, что насекомые притихли; что птицы не кричали. Если бы он заметил, то отметил бы, что все это похоже на те странные моменты, когда луна проходит перед солнцем – животные не понимают временную тень от затмения.

Она вышла из ванной и прошла мимо мужа, ожидавшего своей очереди.

– Я сделаю кофе. – Телефон казался тяжелым в тонком хлопковом кармане.