Оставь свои чувства дома (СИ)

— О. — Брови Ангелины взлетают вверх, и я знаю, что она удивляется, как, черт возьми, я могу позволить себе отправить своих детей в частную школу. Мы не близки, но она прекрасно знает, что я испытываю финансовые трудности. Большинству людей, работающих на этой черной работе, приходится нелегко, учитывая ту ничтожную зарплату, которую нам платят. — Что ж, это захватывающе. Не так ли?

— Да, это отличная школа с продвинутой образовательной программой. Помнишь, когда в первом классе мы просто рисовали, играли и лишь немного изучали грамоту и счет?

— Это больше не так?

— Даже близко нет. Вчера вечером я просматривала стандарты этой школы; какое-то безумие, чего они ожидают от бедных детей к концу года.

Ангелина кивает и переводит взгляд с кофейника на настенные часы и обратно. С тех пор, как у меня родились близняшки, я посвятила им всю свою жизнь, как поступила бы любая порядочная мать. Мне трудно найти время, чтобы пойти куда-нибудь и заняться чем-нибудь, хоть отдаленно взрослым. Я слишком много говорю о своих детях; мне кажется, что я разучилась говорить о чем-то другом.

— Ну, тогда, может быть, на следующей неделе сходим куда-нибудь все вместе? — Она ставит чашку на стойку рядом с кофейником, продолжая наблюдать, как он наполняется. — Мы пытаемся выбираться хотя бы раз в неделю. Август — конец лета, и раньше, чем мы успеем оглянуться, станет слишком холодно, чтобы осталось желание выходить на улицу.

— Я все еще пытаюсь оправиться от прошлой зимы. Не люблю морозы.

— Я задаюсь вопросом, почему живу здесь каждую зиму, — смеется она. — Но я слишком сильно люблю этот чертов город. Ты ведь тоже прожила здесь всю свою жизнь?

— Да. Родилась и выросла. — У Москвы есть свои хорошие и плохие стороны, но это мой город. Район, в котором мы сейчас живём, далек от идеального, но я увезу нас оттуда в какое-нибудь более приятное место. Шикарная квартира на набережной реки — это здорово, но я с радостью соглашусь и на квартиру на окраине.

Мы с Ангелиной наливаем еще кофе и расходимся по своим рабочим местам. Я крепко зажмуриваюсь, надеясь, что, если дам себе десятисекундную передышку, то смогу снова открыть глаза и сосредоточиться.

Над этим чертовски скучным проектом.

Я уже близка к тому, чтобы снова задремать, когда на моем столе звонит телефон. По мигающему номеру понятно, что звонок поступает из кабинета моего менеджера Вероники Маркеловой.

— Алло? — Я отвечаю, прижимая телефон плечом к уху.

— Доброе утро, Дарья. Не могли бы вы зайти ко мне в кабинет, пожалуйста?

Всегда опасаясь худшего, замираю от страха.

— Э-э, конечно. Сейчас подойду.

Я вешаю трубку, пульс учащается. Я пытаюсь вспомнить, что за последнее время я могла сделать не так… Сделать что-нибудь, что кого-нибудь разозлило… Никогда не знаешь наверняка.

Я трудолюбивый работник, но у меня есть дурная привычка много болтать, когда стою в комнате отдыха или даже когда прохожу мимо чьего-то стола. Мне нравится общаться с коллегами, и я иногда выхожу на улицу.

Проводя руками по волосам, я встаю и чувствую, что все взгляды устремлены на меня, пока прохожу мимо своих коллег к кабинету Вероники. Разум все время лихорадочно работает, перебирая все, что я могла сделать, чтобы навлечь на себя неприятности.

Дверь кабинета закрыта, и я стучу, прежде чем взяться за дверную ручку.

— Войдите, — зовет Вероника. Я делаю еще один прерывистый вдох и поворачиваю ручку. Вероника сидит за своим компьютером и яростно печатает то, что я собираюсь представить как страстное электронное письмо ее любовнику.

У меня есть маленькая странность. Я сочиняю небольшие истории, чтобы отвлечься, хотя иногда так увлекаюсь своими собственными историями, что прихожу домой, записываю их и даю альтернативные окончания в сверхсекретном блокноте, о котором не знают даже мои девочки.

— Закрой за собой дверь и присаживайся, — говорит она мне, не отрывая глаз от своего компьютера. Мое сердцебиение учащается еще больше, и я чувствую, как пот начинает собираться бисером в ложбинке между грудей. Я выбрала чертовски удачный день, чтобы надеть этот бледно-желтый шелковый топ, на котором хорошо видны пятна пота.

У меня перехватывает горло, и все, что удается сделать, — это не трястись всем телом, пока опускаюсь в старое, но удобное клетчатое кресло. Проходит целая минута, прежде чем Вероника отрывает взгляд от своего компьютера. На ее лице играет слабая улыбка, и это усиливает мое подозрение, что она переписывается с любовником.

— Я только начала проводить анализ эффективности работы сотрудников нашего отдела, — начинает она, пробуждая во мне еще одну волну беспокойства. Я не всегда была такой боязливой, но мысль о том, что мне сделают выговор, вселяет в меня страх Божий, что я легко могу потерять работу. И тогда что мне делать дальше? — Результаты вашей работы удивили меня.

— Надеюсь, в хорошем смысле?

Она смеется.

— Да, в хорошем смысле этого слова. Ты умная и целеустремленная, даже слишком умная, чтобы заниматься такой утомительной работой, как сейчас.