Оставаться людьми

Первый нападавший оказался, по всей видимости, самым неопытным. Сунувшись дураком в открытую настежь дверь, он моментально вылетел прочь с пулей в груди. Повисла тишина. Ноги убитого подёргивались в дверном проёме. Анджей, воспользовавшись паузой, быстро заменил стреляную гильзу в револьвере на новый блестящий патрон.

– Эй, папаня! – голос, которому изо всех сил старались придать силы и уверенности, предательски сорвался, дав петуха.

– Я вас внимательно слушаю, молодые люди. – Анджей, не сумевший справиться с любопытством, выглянул. Парень в новенькой военной маскировке стоял во весь рост, глядя на него через прицел старинной винтовки с подствольным гранатомётом.

– Вот чёрт… – Анджей судорожно выдохнул, падая на пол. Коротко звякнуло, из коридора донёсся удаляющийся грохот тяжёлых армейских ботинок. В последние мгновения между вспышкой и волной боли он услышал далёкий звон колокольчика. Но сейчас он не принёс радости, нетерпеливый и полный возмущения. Прости, сын. Я больше не смогу выполнять твои приказы.

Агнешка почувствовала неладное, едва завидев большой чёрный фургон недалеко от дома. Это мог быть кто угодно, но она сразу всё поняла. Выскочив из такси, она бросила пакеты с едой и метнулась к дому. Чувство невосполнимой утраты захлестнуло, едва она завидела раскрытое окно. Оставалось надеяться, что Анджей смог продержаться до её прихода.

В окнах кабинета полыхнуло, зазвенели выбитые стекла. Агнешка до крови закусила губу. Придётся всё делать самой. Пригнувшись, она побежала к скрытому в глубине двора домику с садовым инвентарём. В нём они хранили винтовки. Жаль, что Анджей не успел перенести их в дом, всё откладывал, не верил, что за сыном придут… Хоть защитное поле поставил сразу, едва они узнали, что она беременна. Так велел сын, хотя она и понимала, что этого не может быть, что он пока всего лишь скопление клеток внутри её тела.

Они отключили всё, что могло являться источником радиоволн. Анджей сказал тогда, что это глупо, но она знала точно, что поступает правильно. Излучения могли повредить их ребёнку. Агнешка хорошо запомнила этот день. Они собирали по всему дому различное электронное оборудование и складывали в кучу у входа. По сети шло очередное из бесконечных странных ток-шоу. Раскрасневшаяся мясистая женщина гневно вещала с экрана то ли про пришельцев, то ли про медиумов, а то и вовсе про каких-то паразитов, они не вслушивались. Анджей тогда посмеялся над легковерными людьми, отключая и вынося из дома телевизор.

Потом по городу поползли слухи, что кто-то убивает новорождённых. На улицах появились страшные чёрные фургоны, но Анджей и тогда не верил. А теперь муж мёртв.

Агнешка сдвинула муляж полки. Из открывшегося проёма появился тяжёлый автомат. В голове зазвенело: сын просит помощи. Передёрнув затвор, она поспешила к дому. Проскочив незамеченной обратно, проникла в дом через дыру, зиявшую на месте некогда занимаемом окном кабинета.

Агнешка успела вовремя. Шестеро убийц в военной форме вычислили расположение детской и как раз возились с бронированной дверью. Расправившись с Анджеем, они совсем забыли о его жене, за что и поплатились. Одной длинной очередью смяло всех шестерых, лёгкая броня не рассчитана на тяжёлые пулемётные пули.

Выронив оружие, Агнешка медленно подошла к двери. Умиротворение и покой на фоне кровавой бойни. В голове пели колокольчики. В ответ она лишь улыбнулась, с трудом сдвинув тяжёлую бронированную дверь.

Колыбель, ярко расцвеченная посреди тускло освещённой комнаты, вот и всё, что предстало её глазам. Звон колокольчиков уже не только в голове приветствовал Агнешку. Склонившись над колыбелью, она поправила одеяльце, с любовью глядя на сына.

– Ничего, сладкий мой малыш, мама с тобой и никогда не даст тебя в обиду.

Она взяла сына на руки, нежно укачивая и тихо напевая, а тот благодарно обнял её своими фиолетовыми щупальцами.

К вопросу содержания заключённых

В зале суда стояла необычайная тишина. Подходило к концу последнее заседание, в накалившейся до предела атмосфере все присутствующие с нетерпением ждали развязки. И адвокат, и сторона обвинения предоставили исчерпывающие доказательства, а прения сторон окончательно поставили в тупик судью и присяжных. Наконец, спустя недели разбирательств, двенадцать человек удалились в комнату совещаний. Там ожесточённая борьба продолжилась, через стол били молнии резонных замечаний, противники точечно кололи друг друга доказательствами, то и дело взрываясь фонтанами домыслов. Наконец, вердикт был вынесен. Голоса разделились поровну, но в последний момент надломилось самое слабое звено, и большинством голосов подсудимый был признан виновным.

В своей заключительной речи судья признал неоднозначность дела, но согласился с доводами обвинения. Десять лет без возможности пересмотра. Подсудимый был крайне расстроен, но не удивлён. И среди присяжных, и в окружении судьи, везде были заинтересованные лица. Десять так десять. Зато выспится.