Оставшиеся в СССР (сборник)

Пусто! Никого! Никого у входа, среди женщин, и девушек, хоть как – то напоминающих Таю. Не приехала! Передумала! Опоздать не могла – ее автобус на час раньше прибывает. Что тут идти от Привоза. Или, может, опоздала? Будильник не прозвенел, опоздала на автобус, автобус поломался в пути. Ведь всякое бывает. Или все – таки передумала. Наверно передумала. Да и понять ее можно. Какой – то мужчина по переписке. Может аферист, может бомж с высшим образованием, или пропойца. Да мало ли кто мог писать ей. Она девушка молодая, красивая. Уедет со своего села, где и парней достойных нет, и сразу найдет свою пару. Ну и правильно! А он больше не будет никого искать. Зачем? Наверно ему так и суждено остаться одному. Заведет себе собаку. Будет за ней ухаживать, кормить, на прогулку выводить. И долгими вечерами лежа вместе на широкой кровати в теплой квартире каждого согреет мысль, что у него преданный друг.

– Анатолий, это Вы?

Сзади раздался тоненький голосок.

– Какой Анатолий. Кто вы? – промелькнуло в голове.

Он повернулся и непонимающим взглядом уперся в фигурку совсем молодой девушки в плащевой курточке с сумочкой в руке.

– Вы Анатолий! – полуутвердительно, полувопросительно произнесла девушка.

И только тут до него дошло, что это ОНА! Она – его Тая! Она его уже второй раз окликает, ан он стоит как чурбан, весь поглощенный своими никому не нужными мыслями, и не окликается.

– Я Анатолий, да. А вы… Тая?

– Да.

– Женщина – ну какая же ты женщина, промелькнуло в голове. Девчушка. Так бы и писала в письме. И я бы с тобой и не переписывался. Тебе б молодого красивого парня, чтоб носил тебя на руках, читал стихи о любви, песни пел с тобой и кучей ваших маленьких детей. А ты… связалась с каким-то Анатолием. Со стариком. Ну может подержанным мужчиной. Эх! Не судьба.

Все это мгновенно пронеслось. А дальше неловкость и чувство вины, за то, что задурманил девчушке голову, парализовали его, лишили дара речи.

– Я Тая!

– Вы писали мне. Я приехала.

– Почему Вы молчите.

– Извините! Я не ожидал. То есть я вас ждал, и хотел, чтобы вы приехали. Но я думал… А вы такая молодая… и красивая.

Она покраснела и опустила глаза.

– Это вам!

– Ой, спасибо. Мне никогда не дарили роз. Это поздние розы, да? У меня мама их раньше выращивала, а папа утром срезал цветок и ставил в вазочку на моем столе. Сейчас папы нет, а мама розы не выращивает, болеет.

Он старался поймать ее взгляд, чтобы найти подтверждение своим нерадостным мыслям. А она то краснела, то бледнела. Быстро смотрела ему в лицо и сразу отводила глаза.

– Ну он совсем не старый. Ну не высокий и морщины на лице. Немного сутулый. Вид немного усталый. Волосы почти седые. Но у него такое доброе лицо и светлая улыбка. Он письма писал такие добрые. Он хороший человек. И цветы – такие красивые. Букет поздних роз.

Они так и стояли у входа в вокзал, переминаясь с ноги на ногу. Немного говорила она, не смея заглянуть ему в глаза. Немного говорил он, стараясь поймать ее взгляд. И каждый старался принять решение. Свое судьбоносное решение. И каждый боялся ошибиться. Время шло, подошла новая электричка и толпа входящих – выходящих пассажиров оттеснила их к колонне с часами. А они все не могли решиться. На что – то важное для каждого. На всю жизнь.

V

– Анатолий! А, давайте пойдем в кафе, выпьем чашечку кофе. А потом пойдем на Приморский бульвар. Я там давно не была. А потом в кино и в оперный театр.

Новый год с гусем

Больше других, я помню свой Новый год с гусем.

А все началось с того, что поздней осенью к нам пришел дядя Боря и рассказал папе за место в горкоме партии. Но для этого нужно было записаться в коммунисты.

Наш папа был так себе, хороший парикмахер. Но туда где он сидел не шли люди и мама кричала на него, что картошка застряет у нее в горле.

Так на следующее утро наш папа пошел с мамой, дядей Борей, дядей Ароном и записались в кандидаты.

Что тут стало даже нельзя написать. Наши к нам перестали ходить. Дедушка Лазарь сказал, что папа и мама уже не первые люди от Адама и Евы, а я – Гена, старший брат Миша и меньший Сема – висим на волоске.

Но папа получил первые хорошие деньги и решил всех помирить.

Под наш новый Новый Год он купил большого жирного гуся, позвал дядю Борю, тетю Розу, тетю Раю с дядей Ароном и дедушку Лазаря. Нас детей тоже посадили к столу. Но тетя Роза посмотрела на гуся, потом на нас и сказала, что детям нельзя слушать взрослые разговоры.

Тогда мама отвела нас на кухню, дала много жареных семечек, сказала:

– Ешьте, а то гости испугаются ваших маршей. Вас потом позовут.

А гости стали себе наливать. Пили за старый год, за дядю Борю, бабушку Бетю и всех хороших людей.

Потом на улице пошел шум и дядя Боря сказал всем выйти на балкон. Когда гости вышли Мишка сунул мне в руки моего любимого слоника и послал поменять на гуся. Сказал что сделаем гостям шутку. Но когда я принес его, стал отрывать у него лапки и крылышки и середку, а нам с Семой оставил шейку и шкурки.

Пока папа как едиет подпрыгивал на месте и кричал «ура», дядя Боря трогал маму за попу, а часы били двенадцать, мы все съели.