Оставьте тело вне войны

атаковал и соскочил. Люки обязательно попробовать, может, где-то открыт, тогда просто из пистолета экипаж расстрелять можно. В общем, здесь надо подумать, толково всё описать и отрепетировать. Потом можно командованию показать. Чтобы дальше в войска шло. А не останавливалось только на тех людях, которых здесь будешь тренировать. А вообще, если посчитать, то бойцы смогут достать двигающийся танк на скорости до двадцати километров, а хорошие бегуны и больше. Им ведь надо совсем немного пробежать, а не стометровку бегать. Тут ведь главное не в лоб атаковать, а сбоку или даже с тыла. Сбоку и сзади немецкие танки пулемётов не имеют. Если и есть с тыла пулемёт, то на единичных не серийных машинах. Сбоку проще и гранату засунуть и бутылку разбить. Так что думай, Боря, думай. Одиннадцать танков на кону. И не забывай, что пехоту немецкую надо обязательно отсечь, а то подстрелят нашего бойца, если будет медленно двигаться. Или нападать, когда танк уже рядом и укрываться за башней спереди. Сделать его незрячим можно и спереди, и оружие повредить. Но боец должен твёрдо знать, какую оптику и панорамы замазывать, что можно сделать с пулемётом и пушкой. Ведь если вывести прибора прицеливания и триплекс механика водителя, то и стрелять не смогут и ездить тоже, пока экипаж не выберется наружу и всё не протрёт. А здесь их уже ждут, таких красивых, и свинцом потчуют.

Обязательно бойцов в танк запустить, чтобы они знали — из танка ничего не видно. Показать все просматриваемые участки и мёртвые зоны. Чтобы все это назубок знали. За три — четыре дня, я думаю, можно подготовить. Максимум — неделя. Выдать, что-нибудь на память, типа нашей гранаты. Маскировочные накидки пусть сами делают. Вот и будет у тебя школа истребителей танков.

Под это дело пополнение обязательно попроси. Людей у нас маловато. Полсотни человек хотя бы.

— Я уже говорил на эту тему с начальником штаба. Обещал прислать хорошее пополнение из специалистов. Пока же нам вчера прислали начальника особого отдела, лейтенанта госбезопасности Лазарева Павла Ивановича. Вчера представлял батальону. Поговорили с ним. Хороший мужик, тридцать два года, закончил автомобильный вуз в Москве. Потом призвали в органы. В технике разбирается. С утра облазил все танки, тягачи и автомобильный парк. Переговорил с кучей народа. Рогов провёл по постам. Доброжелателен. Сказал, что основной задачей ему поставили контрразведывательную деятельность в окрестностях батальона. Коллектив ему понравился, сказал, что очень слаженное подразделение, что весьма удивительно при отсутствии политработника. Бойцы ему к вечеру отдельную землянку выкопали, сегодня обустраивается. Очень понравились наши посиделки по баян Маэстро.

— Контрразведка — это хорошо. Пусть работает, — сказал Глеб.

Борис угрозу своему трофейному детищу осознал и пошёл к своему танку. Примерился, заскочил — соскочил, заскочил — соскочил. Потом заставил Михайловича завести, вывел танк вдоль опушки на поляну и начал тренироваться на ходу. Получалось нормально. Попробовал замазать грязью Михайловичу смотровую панораму, танк сразу встал. Александр Иванович долго ругался, протирая чистой тряпочкой немецкую оптику. Дело пошло. Потренировался замазать (условно) всю оптику спереди и с боков. Ушло пять секунд. Но из строя сразу выводилась пушка и все пулемёты и тот, который был спарен с орудием и тот, что был у стрелка, поскольку радист целился через специальный оптический прицел. Стрелять можно было, но в никуда. Двигаться тоже. Затратив ещё три секунды, замазал все наблюдательные приборы в командирской башенке. "Баллончик бы ему с краской, — прикинул Глеб, — в миг бы всю оптику запылил!" На вскрытие ломиком правого люка на крышке моторного отделения, куда выходили горловины бензобака и радиатора, ушло тоже три секунды. Ещё две секунды чтобы бросить туда гранату и захлопнуть люк. С таким же успехом туда можно было сунуть и бутылку с зажигательной жидкостью, но тут могло и не срастись, если бак окажется наполовину выработанным и полным бензиновых паров. Бензин мог взорваться сразу. Гранату можно было положить и на горловину радиатора, с повреждённым радиатором охлаждения, двигатель поработает не долго, потом заклинит. Можно было и выстрелить туда несколько раз, вода наверняка вытечет, если пуля пробьёт стенку бака. "Надо будет один неисправный танк разобрать, да посмотреть конкретно", — подумал Борис. — И триплексы на приборах наблюдения надо будет попытаться из пистолета ТТ прострелить, вдруг получится?"

Комбат поинтересовался у старшины, есть ли в батальоне войлок. Рулон десятимиллиметрового войлока был. После этого он посадил Галину Ивановну и жену за пошив съемных наколенников и налокотников.