Оставьте тело вне войны

"Красноармейцы Семёнов А. и Романов В. выполняли задание командования в/ч 9810 на тягаче "Ворошиловец". После выполнения задачи, им предписано следовать в часть по маршруту Немиров, Дубровицы, Борки, Львов. Срок прибытия не позднее 3.00 21 июня 1941 года.

Командир войсковой части 9810 старший лейтенант Михайлов".

Распрощались с артиллеристами, попросили лейтенанта Егорова не обижать их бойцов, построили колонну и двинулись в обратный путь. Скорость держали километров двадцать. Когда добрались до Немирова, уже рассвело.

— Знаешь, Борис! Чем дальше мы отъезжаем от наших оставленных бойцов, тем мне не спокойнее! — сказал Глеб.

— Мне тоже, — согласился комбат.

— Тогда давай за Немировым останавливаемся! Вы меня полчаса подождёте, а я назад. Кто там из этой парочки посообразительнее?

— Ты забыл, что Романов из танкового взвода Петрова. Я его практически не знаю. Взял как штатного радиста и пулемётчика на танковый тягач. Взял временно. У Петрова он два месяца. Из нового пополнения. Детдомовец, закончил семилетку, потому и в радисты попал. Призывался, кажется, из Калуги.

— Борис, а когда ты успел такие сведения собрать? Я же всё время вроде с тобой.

— Так работаем, товарищ Хранитель. А то, что ты всё время со мной, тебе только кажется. Ты к командарму дважды отлучался, у начальника штаба сидел, с НКВД общался. Ещё может где. Я же не всё время с тобой разговариваю. Знаю, что если позову — ты всегда рядом, вот и создаётся ощущение постоянного присутствия. А сведения собирал не я, а Маэстро. Я же тебе говорил, что он у меня за целый штаб работает. Он мне сделал список учёта личного состава. Я ему толстую амбарную книгу достал, и теперь у меня есть не только штатно-должностной список, который командиру ничего не дает, но и этот. Там на каждый взвод у него по несколько листов отведено. Воинское звание, фамилия, должность, а дальше он разных граф понаделал: дата и место рождения, откуда призывался, образование, профессия на гражданке, с какого времени в РККА, домашний адрес, партийность, и так далее. Посмотришь, и многое о человеке становится понятным. Очень удобный документ.

— Борис, а какие сейчас документы есть у красноармейца?

— Да считай никаких, не будешь же смертный медальон за документ считать. Сведения о бойце в военкоматах остаются. Здесь он рядовой Петров без всяких документов. Раньше были красноармейские книжки, потом их отменили. У некоторых старослужащих ещё, правда, остались. Сейчас даже карабин некуда вписать. Ты видел, для выдачи оружия пришлось ведомость готовить. Сейчас в ротах положена Опись оружия роты, где год изготовления, номер завода изготовителя, номер оружия и его тип. А за кем закреплено и не узнаешь. Кто его должен чистить и обслуживать — это ведь главное для командира. Есть книга осмотра оружия — ротный четыре раза в год обязан его проверять. Утерял боец принадлежности, если не закрепил оружие — спросить с кого? Старшина ведёт ещё учёт довольствующихся повзводно. Но к оружию это отношения не имеет. Недавно ввели Карточки учёта взысканий, поощрений и наград, согласно дисциплинарного устава. А раньше и этого не было. Бардак, короче. А по этой карточке лодырей, хулиганов и негодяев определить сразу можно, как и толковых бойцов.

— Ладно, командуй остановку, а я полетел назад. Присмотрись к "Ворошиловцу", по-моему, у него движок как-то не так работает. Через полчаса буду.

Сержант взмыл вверх и полетел к границе. К месту позиции второго орудия он прибыл своевременно, чтобы понять, что душа об оставленных ребятах у них с комбатом болела не зря. Романов лежал связанным, а Семёнов бегал вокруг лейтенанта, приговаривая:

— Ну, так же нельзя, товарищ лейтенант! Ваши люди избили нашего танкиста. Он, между прочим, из экипажа боевого танка! Избили, связали, я теперь и вы грозитесь его под трибунал отдать.

— Я тебе уже пятый раз объясняю, Семёнов. Романов первым ударил Филоненко. А драка между красноармейцами — это трибунал. Когда Моржов за Филоненко вступился, он начал бить обоих, а потом побежал к машине за пулемётом. А попытка применения оружия против своих товарищей — это тоже трибунал. Появится особист, пусть разбирается. Охранять мне его некому, все люди делом заняты, поэтому и связали. Пусть отдохнет под деревцем.

— Товарищ лейтенант, я не видел, как Романов ударил Филоненко. Я проснулся после того, как Володька начал лезть в кабину тягача. Но прекрасно видел, как ваш боец ударил ребром ладони по шее нашего танкиста, и если бы не шлём, то может быть и совсем покалечил. И вообще это не дело, когда двое ваших, бьют одного. Мы для вас старались, а вы нас под трибунал. Романов парень правильный, из детдома, если ударил, то за дело. У них с этим строго. Товарищ, лейтенант, пусть Романова развяжут. Я видел, с каким остервенением ваш Филоненко вязал ему руки и ноги. Затекут, потом отрежут к чёртовой матери.