Оставьте тело вне войны

Боря вышел и махнул водителю рукой. Подъехали к гостинице.

— Выходите, — сказал он, открыв дверцу машины. — Степанов, достань вещи из кузова. Водитель ловко, прямо из кабины, залез в кузов и подал узлы. — Здесь жить будете, — пояснил он женщинам.

Открыв дверь домика, и войдя в коридор, прокричал: — Рахимов!

Тут же появился ефрейтор из комендантской роты, исполняющий при гостинице обязанности уборщика, дневального и охраны.

— Ты карабин получил? — спросил комбат у узбека.

— Получил, товарищ комендант! Командир даже две гранаты выдал, — горделиво выпятил живот ефрейтор, где на ремне вместе с подсумками, висела гранатная сумка.

— Молодец! Покажи женщинам комнату хорошую, они здесь жить будут, — обернулся комбат к женщинам, притихшим у него за спиной. — Это жена старшины Рябинина, Галина Ивановна, будет военторгом заведовать, а это — Наталья, её дочь, писарем у меня в штабе служит. И подбери ещё одну свободную комнату, для лейтенантов, командиров взводов, Петрова и Рогова, я их попозже пришлю.

Узбек повёл женщин по коридору, зашли в последнюю, угловую. Комната была на две кровати и имела два окна с занавесками. Имелся шкаф, две тумбочки, и стул. На тумбочке стоял стеклянный графин с водой и два стакана.

— А здесь хорошо, — сказала Галина Ивановна, проходя в комнату и опуская узлы на пол.

Наташка прошмыгнула мимо матери, уселась на койку, качнулась два раза на металлической пружинной сетке, провела пальчиками по белой простыне и синему ворсистому одеялу и подтвердила:

— Да мама, хорошо!

— Оставляйте пока вещи все здесь и пойдем документы получать и военторг смотреть. Рахимов, ты потом покажешь им, что здесь есть, — обратился комбат к ефрейтору, — и обязательно покажи щель для укрытия от бомбёжки.

— Это ключ от комнаты, он один, поэтому положено мне сдавать, когда уходите, — сказал Рахимов, вручая жене Рябинина ключ. — Наружная дверь в двадцать три часа закрывается. Если нужно, надо постучать, я открою, — пояснил узбек.

Галина закрыла дверь, и они вышли на улицу. Дошли до штаба, получили в строевой части документы. Взяли у дежурного ключ от магазина и, вновь назначенный продавец, расписалась в журнале за выдачу ключей.

— Ключи от магазина положено каждый день получать и сдавать дежурному по части, — пояснил Борис. Магазин открывается в девять, час обеденный перерыв, закрывается в шесть. На двери есть расписание. Ночью не охраняется. Там крепкое здание, на окнах решётки. Сейчас там останетесь, Галина Николаевна, надо пересчитать товар и составить акт приема. Если не успеете сегодня — не беда, доделаете завтра. После шести сдадите ключ дежурному в штаб. И пойдёте вон туда, где шлагбаум. Там мой батальон. Питаться обе будете при батальоне. Старшина поставит вас на довольствие. Выручку от продажи надо будет сдавать начфину один раз в неделю. Зайдёте завтра к нему, он вам всё объяснит.

Ключей от магазина имелось два. Один от навесного замка, удерживающего металлическую полосу поперёк двери, второй от внутреннего замка. Открыли, включили свет.

— Вот ваше хозяйство, — обвёл комбат небольшое помещение, разделённое прилавком. — Там есть металлический ящик для денег и документов. Знакомьтесь, а мы с Натальей пошли дальше.

Доехали до батальона, и комбат отпустил водителя. Подошли к командирскому домику, под любопытными взглядами бойцов. Солдаты всегда любопытны к женскому полу. Многие их не видят месяцами, и взгляд, как магнитом, всегда тянет посмотреть на это существо, весьма редкое в армейской среде. Не зависимо красавица она, или нечто не очень симпатичное. Воображение дорисует, взгляд недостатки смажет и всегда получится нечто пристойное и притягивающее. Как там Амундсен говорил: Возьмите в экспедицию самую некрасивую женщину, какую найдёте. И когда она вам покажется красавицей — значит пришло время возвращаться!

— Заходи, — распахнул он приглашающе дверь. — Это наш штаб и твоё место службы.

В помещении сразу смолкли голоса. Комбат сразу шагнул следом. Петров и Рогов, сидя на одной койке, пили чай. Маэстро за столом писал какую-то бумагу. При появлении комбата все встали.

— Представляю вам нового писаря нашего штаба вольнонаёмную Наталью Кондратьевну Рябинину, — весомо сказал Михайлов. Девушка засмущалась, потупив глаза. Это командиры взводов, — указал комбат, лейтенанты Петров и Рогов. Это — твой непосредственный начальник — ефрейтор Марк Синицын. Вас, товарищи командиры, спешу обрадовать, в гостевом домике вам выделена для проживания комната. Наталья Кондратьевна вместе с матерью проживает там же. Собирайте вещи, переселяйтесь. Через час доложите. А ты Маэстро, организуй девушке рабочее место, занеси её в список части, издай приказ о зачислении в штат, и выпиши справку, что Рябинина Наталья Кондратьевна является писарем-делопроизводителем такой-то части. Всем всё понятно? — Обвёл комбат всех взглядом, и, не дожидаясь ответа, вышел на улицу. Помахал рукой, подзывая старшину.

— Пётр Васильевич, ты видел, я девушку привёл?

— Весь батальон видел, не только я.

— Ты старшину Рябинина знаешь?