Остенландия

расспросы странным образом помогли справиться с собой. У тебя слишком трезвая

натура, чтобы до такой степени обманываться воображаемым счастьем.

– Я помню тот чудесный твой кружевной воротничок. Мне он казался верхом

элегантности.

– Покойный муж купил мне это платье. Это самое мое любимое. У нас был такой

безрадостный брак, – вдруг сказала она, складывая салфетку чуть дрожащими

пальцами. – Харольд много работал и очень мало разговаривал. Спасаясь от скуки, я

стала изменять ему, благо в деньгах я не зависела от него. А вскоре и он начал

погуливать, только чтобы досадить мне, я думаю. И лишь когда я состарилась

настолько, что уже не могла соблазнять сопляков направо и налево, я заметила,

насколько хорош тот, кто всегда был рядом со мной. И судьба подарила мне два года

блаженства до того, как у него вдруг остановилось сердце. Какой же дурой я прожила

свою жизнь, Джейн. Я лишь тогда разглядела сокровище, когда потоком воды унесло

все суетное и никчемное.

Такими простыми словами передала тетка ей свою историю, ведь вся боль давно ушла.

– Сочувствую.

– Ты лучше самой себе посочувствуй. Я достаточно стара и богата для того, чтобы

заставить слушать себя. И вот что я тебе скажу – думай сама, чего хочешь получить в

жизни. Прожить-то все равно придется свою собственную жизнь, а не чужую. И, как

ты знаешь, самой мисс Остен эта книга не принесла счастья. Она так и умерла старой

девой.

– Я знаю.

Джейн сама об этом часто вспоминала, как и многие другие, впрочем. Это

излюбленный довод всех критиков магии книг Остен.

– Хотя, конечно, я ничего не имею против старых дев.

– Я тоже. Теперь таких называют просто карьеристками.

– Послушай, дорогуша. Моя песенка спета. Я свое лето красное пропела, и конец уже

близок. Только небо может знать, что тебя ждет. Так что не стоит полагаться на вечное

«когда-нибудь потом».

Все это очень мило, хотя слегка покровительственно. Пора сменить тему. Небрежным

таким тоном.

– А почему вы мне ничего не рассказывали о своем детстве, тетя?

Она рассмеялась. У нее и смех был мягким, как масло в комнате.

– Да, самое время рассказывать о детстве. Ну, сама напросилась, так что теперь не

обессудь. Помню, что я прихрамывала уже, едва начав ходить. Мы очень бедствовали,

с твоей бабушкой мы спали в одной кровати, которая кренилась на один бок. Хотя это

вряд ли стало причиной…

Когда Ширли подошла к их столику, старушка старалась вспомнить, сколько стоила

бутылка молока «в то время», и мама одобрительно улыбнулась своей дочке. Ее

маменька была практична с головы до пят – слава богу, что она не слышала их

предыдущий разговор. Она ни за что не поверит, что ее дочка живет в мечтах.

И, пожалуй, Джейн уже была готова согласиться с этим. В самом деле, как можно

мечтать о выдуманном мужчине, грезить о двести лет как исчезнувшем мире, в то

время как ее реальная и единственная жизнь проходит мимо.

Конечно, это просто глупо.

2

Шесть месяцев назад

Увы, но в один печальный день тетушка Кэролайн покинула этот мир.

– И ты упомянута в завещании, дорогая! – позвонила ей мать из Вермонта. – Уверена,

тот последний ужин сделал свое дело. Юристы за всем проследят, так что сразу

позвони мне, как только узнаешь сумму.

Джейн присела, стараясь не думать про завещание. А вспомнить старую женщину,

полюбившую наконец своего мужа, только слишком поздно. С легкостью проникшую

ей в душу, чтобы извлечь на свет то, что увидела внутри. Она помнила достаточно,

чтобы почувствовать, как грусть и таинство смерти обволакивает ее каким-то почти

мистическим настроением.

И оказалось, сама Джейн занимала мысли Кэролайн, раз ей захотелось вписать ее в

завещание. Что же можно оставить такой малознакомой родственнице? У тети

многовато потомков для того, чтобы можно было рассчитывать на что-то

внушительное, однако и состояние ее считалось почти легендарным. Хватит ли этого

на квартиру с кондиционером? А может, даже на безделье до конца своих дней?

Джейн удивилась этой странной мысли. Нельзя сказать, чтобы она обожала свою

работу – не такое уж скверное дело: заниматься графическим дизайном для журнала;

но все же это была работа. Стабильное, приятное занятие, надежное местечко, куда

приходишь всякий божий день, которое тем не менее не лишает прочих радостей

жизни. Однако в метро, по дороге на встречу с юристом, Джейн подумала невольно, не

поддастся ли она искушению, если сумма окажется достаточно велика? Чтобы купить

себе домик в Хэмптонсе и обзавестись пудельком по кличке Порридж, который будет

старательно поливать мочой ее ковры?

Такие мысли занимали ее всю дорогу до дверей отполированного здания адвокатской

конторы, выдержанного в пристойной кирпично-охряной гамме, и напомнили о себе в

глубине кожаного кресла, когда она очутилась пред неестественно бледным лицом

адвоката.

Который сходу ошарашил ее заявлением:

– Это не деньги.

– Что?

– Она не оставила вам денег – как таковых, в сущности. – Он медленно, по лягушачьи

моргал в конце каждой фразы. – Люди обычно рассчитывают именно на деньги, так

что я решил сразу же прояснить ситуацию.

Ситуация в любом случае неловкая, и Джейн криво усмехнулась.