Осточерчение

Старый Тодуа ходит гулять пешком,
бережёт экологию и бензин.
Мало курит, пьёт витамин D3, тиамин и кальций.
Вот собрался было пойти слушать джаз сегодня —
но что-то поздно сообразил.
Джазом очень в юности увлекался.
Тодуа звонила сегодня мать;
иногда набирает брат или младшая из кузин, —
Он трещит с ними на родном, хоть и зарекался.
Лет так тридцать назад Джо Тодуа был грузин.
Но переродился в американца.

Когда Джо был юн, у него была русская маленькая жена,

Обручальное на руке и два сына в детской.
Он привёз их сюда, и она от него ушла —
сожалею, дескать,
Но, по-моему, ничего тебе не должна.
Не кричала, не говорила «тиран и деспот» —
Просто медленно передумала быть нежна.
И с тех пор живёт через два квартала,
в свои пионы погружена.
Сыновья разъехались, – Таня только ими окружена.
Джо ей делает ручкой через забор —
с нарочитой удалью молодецкой.

А вот у МакГила за стойкой, в закусочной на углу,

Происходит Лу, хохотушка, бестия и – царица.
Весь квартал прибегает в пятницу лично к Лу.
Ей всегда танцуется; и поётся; и ровно тридцать.
Джо приходит к ней греться, ругаться,
придуриваться, кадриться.
Пережидать тоску, острый приступ старости, стужу, мглу.

– Лу, зачем мне кунжут в салате —

Лу, я же не ем кунжут.
– Что ж я сделаю, если он уже там лежит.
– Лу, мне сын написал, так время летит, что жуть,
Привезёт мою внучку – так я тебе её покажу,
У меня бокалы в шкафу дрожат – так она визжит.
– Джо, я сдам эту смену и тоже тебе рожу,
А пока тут кружу с двенадцати до восьми —
Не трави меня воображаемыми детьми.
– Она есть, ты увидишь. Неси мой стейк уже, не томи.

Если есть двусмысленность в отношениях – то не в их.

Джо – он стоит того, чтобы драить стойку
и всё ещё обретаться среди живых.
Лу, конечно, стоит своих ежедневных заоблачных
Чаевых.

14 марта 2008 года.

Джеффри Тейтум