Осторожно: боги

Да, был во всем этом и некоторый детективный момент, а именно — загадочная смерть отца Алиеноры, герцога Гильома X, случившаяся примерно за месяц до визита Анри. Ходили упорные слухи, что причиной ее было отравление, но фактов никаких никто не приводил.

С браком Алиеноры обстояло несколько проще. Союз этот был, конечно же, чисто деловым предприятием. Умирающий граф хотел решить судьбу любимой дочери и назначил французского короля ее опекуном. Людовик VI, по прозвищу Толстый, быстро нашел девушке хорошего мужа, тем более что далеко ходить было не надо. По его мнению, юный сын как нельзя лучше подходил на эту роль.

Так что менее чем через четыре месяца после смерти Гильома состоялось бракосочетание.

Все это было безумно интересно, и в другое время я бы даже расстроилась, что мне не удалось побывать на их свадьбе, но сейчас меня больше беспокоила скрытность Анри и множество недоговоренностей, которыми он окружал свой рассказ. Конечно же, его скрытность и недомолвки были для меня неприятны — все-таки это он втянул меня в эту историю, так что мог бы быть и более откровенным. При всем обаянии в его нарочито легкомысленном тоне сквозила фальшь, и это, конечно же, настораживало. Еще раз я пожалела о своей роли пассивного наблюдателя, мне хотелось самой поучаствовать в спектакле. Так было бы спокойнее.

IX

Судьба, которую определил Энлиль людям.

Когда всему на свете он давал имя, — в том, что Сын наследует дело отца.

Перевод шумерской таблички, находящейся в Эрмитаже

Дневное тепло сменялось прохладой, вечерняя сырость проникала под одежду, и все приятное оцепенение, вызванное сытным обедом, исчезло без следа. К тому же быстро темнело, глаза уже почти не различали неровные строчки письма, и я решил перейти в комнаты, для меня приготовленные. Должно быть, предусмотрительная хозяйка оставила все соответствующие распоряжения, потому что как только я поднялся со скамьи, не сумев сдержать стон из-за боли в затекших членах, в тот самый миг передо мной появился слуга. Он попросил позволения проводить меня, что я ему с удовольствием и позволил. В одной из комнат был разожжен камин, уютное потрескивание дров разогнало мрачные мысли, а бокал великолепного вина унял холод в груди. Я решил посмотреть ту рукопись, которая, по словам Гильома, представляла собой перевод с арабского языка. К счастью, это был добротный пергамент, а не дешевая серая бумага, но безразличный почерк профессионального писца навевал скуку. Решив по возможности не обращать внимания на эту неприятную деталь, я развернул наспех сшитые листы и погрузился в чтение. Наверху первого листа мелкими буквами была надпись, гласившая, что перевод сделан по приказу герцога Гильома X Святого и что переводчик просит Пресвятую Деву Марию простить ему его великий грех, когда он впал в искушение и так возжелал золота, что согласился перевести эту, без сомнения, нечестивую рукопись. Следующее замечание принадлежало автору оригинала арабской рукописи, в котором он предупреждал, что это, в свою очередь, тоже только перевод с текста настолько древнего, что его дух захватывает от мыслей о тех далеких временах и что он славит Аллаха за то, что тот позволил ему прикоснуться к столь удивительной истории. После такого утешительного начала я покорился судьбе и приготовился читать этот перевод перевода, от души надеясь, что на этом все комментарии прекратятся.