Осторожно, день рождения!

Только этого мне не хватало!

– Эй, ты жива?

– Нет.

– А Мишка сказал, ты обрадуешься, если мы придём утром.

Он что, ещё и Соню сюда приволок?!

– Я вообще-то к пяти звала, – буркнула я.

– У нас подарки.

– Много.

Я молчала. Не будут же они целый день торчать перед шкафом. Анька не станет их развлекать, так что через пять минут они заскучают и уйдут.

Я прислушалась. За дверцей шуршали, хихикали, чем-то стучали.

– Ставь сюда…

– Подожди, уронишь…

– Осторожно!

Одно движение – и можно смотреть сквозь почти незаметную щёлку. Какие-то коробки, пакетики…

– Это что? – не выдержала я.

– Кости, – радостно отозвался Мишка.

– Какие ещё кости?

– Деревянные. Соберёшь – и будет у тебя скелет динозавра.

– Всю жизнь мечтала, – хмыкнула я и приоткрыла дверцу пошире. – А он большой?

Мишка спрятал подарки в разноцветную бумагу – всё как я люблю.

Я долго-долго их разворачивала.

Специальный фонарик для чтения, пазл с горами и водопадами и коробка с будущим скелетом. В Анькиных сериалах вечно говорят про какие-то скелеты в шкафу. Наверное, они должны быть у всех взрослых девушек. Ну а пока мне восемь, и скелет динозавра сойдёт. Можно будет посадить его на верхнюю полку, рядом с шерстяными носками.

От Сони мне досталась чашка с оранжевой мрачной совой, ракетки для бадминтона и коробка с жёлтыми воланчиками из настоящих перьев.

– А зеркало можно склеить, – задумчиво сказал Мишка. – Подумаешь, разбилось.

– С ума сошёл?! – возмутилась Соня. – И так плохо, когда зеркало бьётся. А смотреться в разбитое зеркало – это ВООБЩЕ…

– Ты ещё всякие страшилки вспомни. В чёрном-чёрном доме чёрный-чёрный человек идёт по чёрной-чёрной лестнице… – завыл Мишка замогильным голосом. – Подходит к чёрной-чёрной двери и звонит в чёрный-чёрный…

– ДЗЫЫЫЫНЬ!

Мы переглянулись. Я, конечно, не очень верю в приметы, но всё-таки мне стало страшно.

– Ой! – взвизгнула Анька. – Это Герман! Мы же в парк собирались…

Думаете, она помчалась его встречать? Ничего подобного.

Каждый раз, когда он звонит в дверь, Анька несётся к зеркалу в ванной.

А открывать приходится мне.

Я уже видела Германа с пакетом апельсинов, с цветущим кактусом, с игрушечным лемуром, со сломанным зонтиком.

Но вот с букетом в одной руке и с детской бутылочкой в другой он к нам ещё не приходил.

И коляска… Я бы не удивилась, если бы в ней лежали его барабаны, – может, Герман решил простучать Аньке серенаду. Но из коляски таращился толстый младенец.

– Я уже почти!.. – крикнула Анька из ванной.

– Э-гей! – радостно отозвался младенец.

– Ой, какой хорошенький. – Соня склонилась над коляской и засюсюкала: – А у кого такие глазки… такие ножки… Это твой брат?

– Да нет… Племянник…

– Племянник?! Мы что, будем гулять с коляской?

Я и не слышала, как Анька выскочила из ванной. Лохматая, с недокрашенным глазом… Фен в её руке был похож на пистолет. Герман спрятался за коляску и забормотал:

– Понимаешь, я сестре месяц назад обещал… Ну, она со мной типа договорилась. А я забыл. А вчера мы с тобой тоже договорились.

– Типа договорились? – язвительно спросила Анька. У меня даже мурашки по спине побежали от её голоса.

– Ань, я честно утром хотел передоговориться! Ну, с сестрой. Я её знаешь как просил? Умолял! А она разоралась, что её все ждут. И уехала. А родители на даче… А я – с Гошкой…

– Это я вижу, – процедила Анька.

– Слушай, да он будет спокойно сидеть! Или Женю попросим… Соню с Мишкой возьмём. Будем по очереди коляску катить, и всем будет весело.

– Ага. Свидание – с кучей детей. Просто мечта. Или это уже не свидание?

– Ань, ну ты же сама знаешь! Я для тебя…

– Что – для меня?

– Всё! – выдохнул Герман и уронил букет.

– Ладно, – хмыкнула Анька и сунула цветы под мышку. – Заходи… дядюшка. У меня всё равно голова ещё мокрая.

Мы прикатили коляску с Племянником прямо на кухню, и это ужасно не понравилось Ветке. Она лаяла, грызла колёса, а потом стала нападать на чёрный шуршащий пакет. Он лежал под коляской в корзине для хранения всяких полезных вещей и никому не мешал. Правда, у Ветки было другое мнение.

– Ты что туда спрятал? – спросила я.

– Ну, всё, что может понадобиться… Соски, памперсы, еду…

– Еду?! – оживился Мишка.

– Если ты любишь несолёное пюре – могу поделиться.

– Ам-ам! – закричал Племянник и потянулся к столу.

– Он сказал, что хочет сухарь! – обрадовалась Соня. – Надо же, какой умный!

Получив еду, Племянник так довольно зачмокал, что нам тоже захотелось чего-нибудь сгрызть.

– Ань, ты скоро там? – крикнул Герман.

В ванной играла музыка, шумела вода, гудел фен.

– Почти готова! – отозвалась Анька.

– Значит, надолго, – предупредила я.

Мы успели скормить Ветке три обмусоленных сухаря, умыть Племянника, сделать бутерброды и выпить какао.

Каждые пять минут Анька приходила к нам в новом наряде и спрашивала:

– Ну что?

– Отлично, – кивал Герман.

– Ты как-то неубедительно это сказал! – возмущалась Анька и уходила переодеваться.

Наверное, когда мне исполнится шестнадцать, я смогу понять, чем эта синяя майка отличается от двух предыдущих.

Скоро всем надоело торчать на кухне. Соня уставилась в телефон, Мишка сковыривал с торта желатиновых лягушек и сажал их обратно. Племянник ныл.