Осторожно! Я становлюсь человеком!

Второй этап сновидений перенёс меня на другую театральную площадку, где главными действующими лицами выступали Борис и Виталино. Большой и накачанный Борис стоял в постановочной атлетической позе, держа в руках конец очень толстого каната, свисавшего откуда-то сверху — канат уходил далеко в облака, скрывая от моих глаз конечную цель своего восхождения. Но подсознание подсказывало, что там, за облаками, находится что-то очень и очень ценное.

Поэтому я начал усиленно всматриваться в туманное месиво над головой, и уже через минуту белая завеса, как по команде, начала рассеиваться… Я увидел парящий высоко в небе дирижабль, привязанный к тому самому канату, который крепко держал стоявший на земле Борис. Выходило, что именно Борис героически не давал этому воздушному судну улететь.

Виталино разорялся и кричал что было сил на своего… друга (язык не поворачивается сказать «мужа»), чтобы тот отпустил злополучный канат. Но Борис, напрягаясь и гримасничая от столь титанических усилий, продолжал упорно держать цеппелин на привязи, периодически отвечая Виталию, что канат он ни за что не отпустит, потому как там, на судне, Самюэль. И если он — Борис — отпустит конец каната, то Самюэль с пятьюстами миллионами долларов улетит навсегда и неизвестно куда.

Данная интерлюдия могла продолжаться ещё долго, если бы не наш финансовый директор, появившийся в этой подсознательной зарисовке абсолютно неожиданно! Павел Игнатьевич, на которого был одет большой неудобный скафандр, парил в воздухе, как в безвоздушном пространстве. Левой рукой он неторопливо взялся за канат, а правой — полез в карман своего космического костюма. Через мгновение, как по волшебству, в правой руке финдиректора появился гигантский дачный секатор, который ну никак не мог бы уместиться ни в кармане, ни даже в «походном» космическом рюкзаке. Павел Игнатьевич не спеша прицелился секатором чуть ниже того места, за которое он держался левой рукой, повернул голову в нашу сторону и — со словами: «Не переживайте! Я всё продам по 10 тысяч!» — отрезал канат.

Дирижабль тут же взмыл высоко вверх и, вместе с болтающимся на канате финансовым директором, резко рванул на юг. Почему-то во сне я был на 100 % уверен, что именно на юг…

* * *

«Ну и приснится же…», — подумал я, закрывая и завершая все свои ночные оптимизационные программулины. Погладив рубашку и брюки (да, нам — роботам — и такое периодически приходится делать) я вышел на улицу и пошагал на работу. И когда уже появится мода на мятую офисную одежду…

Снова понедельник, снова прозаичные трудовые будни и снова — вполне ожидаемый творческий тупик. Пришло время ставить жирный крест на своей первой попытке, чтобы начинать копить моральные силы для второй. Ломая себе голову над возможными вариантами моих дальнейших действий, я каждый раз приходил к одному и тому же выводу — для воплощения в реальность чего-то более толкового и действенного, чем банальная установка компьютерного шпиона, у меня не было ни зацепок, ни времени.

«Вполне возможно, что моего виртуального шпиона не сегодня так завтра обнаружат, — рассуждал я. — А пользы от него ни-ка-кой… Ха, ну почему шпиона? Шпионов! Отлично, блин — шансы быть раскрытым удваиваются! И нафига я вообще своего шпиона на ноутбук финансового ещё устанавливал?! — продолжал злобно сетовать я. — Павел Игнатьевич, Павел Игнатьевич… Продам всё по 10 тысяч… Что и кого он там во сне продавать собирался?! Сплошная каша какая-то в голове… Точно, блин, полный пердимонокль! Что чистил, что не чистил…».

Я снова вспомнил весь сон… Расстроенный Эдуард Петрович с большим животом… Самюэль, улетающий с 500 миллионами долларов… Финансовый директор, обрезающий трос дачным секатором… Прям, трагикомедия какая-то… с элементами финансового маразма.

Но не успел я окончательно погрузиться в унылую депрессию, как моё подсознание, связав несколько упомянутых ранее ключевиков — «Самюэль», «10 тысяч» и «Павел Игнатьевич», — выкинуло странный финт, которого я никак не мог ожидать. Одна из подсознательных поисковых программ, которую я забыл завершить утром, яркой мгновенной вспышкой выдало в моё сознание конечный результат какого-то вчерашнего запроса. Конечный результат представлял собой текстовый файл, содержащий запротоколированное краткое изложение некоего скайп-разговора между Павлом Игнатьевичем и Самюэлем Локонте.

Файл был подтянут из моих структурированных текстовых архивов, относящихся к категории «маловажные». Как оказалось, из-за чрезмерной загрузки моего центрального процессора нейронная сеть приоритизировала функционал на своё усмотрение, и теперь ПОДСОЗНАНИЕ могло самостоятельно регламентировать, какую информацию предоставлять сознанию, а какую — сразу отправлять в архивы — чтобы, видите ли, я случайно не перенапрягся!