Осторожно: массированные фальсификации! Сборник статей

В 1990-х годах появилось много русских, хапнувших кусок когда-то всенародного достояния и тут же эмигрировавших на Запад. Мединский, наоборот, рассказывает об обратном потоке в течение долгих веков: «Захотел переехать в Россию (при Алексее Михайловиче) и шотландец Бест, предок знаменитого канцлера Елизаветы и Екатерины, Алексея Петровича Бестужева. Причины? Англичане «судили» и резали шотландскую знать по малейшему поводу, а в России шотландец мог сделать блестящую карьеру. К 1700 году в Московии жило до 50 тысяч европейцев. В ходе Северной войны пленено до 20 тысяч шведских солдат и офицеров. После 1721 года они все могли уехать домой, но 5 тысяч из них не захотели возвращаться в Швецию. Финны и немцы, подданные шведов, после Северной войны тоже остались на завоёванных русскими землях, никто не бежал от «русских захватчиков» в Берлин или Стокгольм. После присоединения Курляндии «трофейные немцы» – до 300 тысяч человек вполне могли уехать в Германию. Но не уехали, навсегда остались в России и по большей части полностью ассимилировались. При Екатерине в Россию въехали ещё до 40 тысяч немцев, французов, швейцарцев. Поразительная цифра: 100 тысяч пленных солдат Великой армии Наполеона, имея все возможности вернуться в Европу, остались в России на «постоянное место жительства». Между 1828 и 1915 годами, по статистике, обобщённой Владимиром Кабузаном, в Россию иммигрировало 4,2 миллиона иностранцев. В основном, из Германии (1,5 млн) и Австро-Венгрии (0,8 млн). Отсюда вывод. Опровергающий самой ПРАКТИКОЙ ЖИЗНИ все басни про «жестокое национальное угнетение» в царской России». (С. 170–173). Далее он приводит примеры как в Россию переселялись не отдельные беженцы, а буквально целые народы: буряты из Монголии, калмыки-ойраты, бежавшие сперва от маньчжур, потом от казахов и ногайцев, хакасы (киштымы), не пожелавшие уйти вместе со своми владыками-кыргызами в Джунгарское (западно-монгольское) ханство, уйгуры из Китая, армяне из Турции, корейцы из Кореи и, даже китайцы из Китая в конце 19– начале 20 веков. То есть исторические факты полностью опровергают мрачный миф о «тюрьме народов», созданный и поддерживаемый врагами России.

Заканчивает эту книгу Владимир Мединский разоблачением мифов о русском рабстве, точнее, якобы об исторической не расположенности России к демократическому способу правления: «До VIII–IX веков вообще вся власть у славян была выборной. …Рюрик пришёл в Новгород, который до него управлялся народным вече. Варяг его отменять не стал или не смог. И вообще во всех (!) русских землях были веча: и в деревнях, и в городах. Обычный и нормальный способ управления обществом. Все общины на Руси управлялись тогда демократически. Кстати, города у нас не были обособленными, изолированными поселениями. На Руси они воспринимались как центры той или другой земли» (С. 387, 388).

Жаль, в 1990-е годы мы ушли от этого понимания и разделили город и окружающий его район на богатые городские и дотационные сельские муниципальные образования. Причём, насадили это одномоментным волюнтаристским решением, не проводя никаких опросов населения. Хотя города веками высасывали из окружающих сёл все соки, включая наиболее дееспособных людей, и сильно задолжали сёлам. А теперь они законодательно отгородились от сёл раздельным бюджетом. Через десять лет после разлома, по слёзным просьбам сельских депутатов, разрешили вроде объединяться, но уже обставили таким количеством препонов, что легче город взять штурмом, чем объединиться по закону. Вспомнили и прописали и про референдумы об объединении, раздельно в городах и сёлах окружающего сельскохозяйственного района. И много чего другого. Также быстро радикальные демократы разогнали колхозы. Хотя экономистам и тогда, и сейчас очевидно, что крупное товарное хозяйство, какими являются колхозы, в разы эффективнее мелкотоварного фермерского сегодня. Успехи отдельных фермеров сегодня всячески преподносят, но они по-прежнему, дают мизерный процент сельхозпродукции стране.

Мединский же продолжает: «Наследственная власть князя не нарушала вечевого строя, а дополняла его. Если князь хотел жить спокойно, ему следовало договориться с народным собранием. … новгородское вече не раз прогоняло князей. Но так же поступало вече и в Пскове, и в Пинске, и в Смоленске, и во Львове, и в Галиче. И даже в Киеве вече не раз отказывало князю – великому князю! – в доверии. …На (Любеческом) съезде все князья дружно сокрушались, что воюют между собой, а земля от этого оскудевает, раздорами же пользуются для своих набегов половцы. Было договорено: «Есть всего один способ блюсти землю Русскую. Кождо да держит Отчину свою». Тут надо сразу отметить: эту формулу упоминают далеко не во всех учебных пособиях и популярных книгах по истории. И даже если упоминается, то не полностью. «Кождо да держит Отчину свою». Первая половина фразы удивительным образом исчезает.