Осторожно, медвежонок, осторожно

— Вы будете устанавливать светодиодные лампы? Я наводила кое-какие справки и узнала, что они сэкономили бы библиотеке кучу денег. Помимо того, что они мало потребляют энергию, они еще значительно снижают выбросы парниковых газов.

В светодиодных лампах в этой отрасли нет ничего особенного, поэтому ей нет необходимости за них торговаться. Любому, кто наводил хоть какие-нибудь справки, надо было об этом знать. Я разглядываю ее лицо, но вижу в нем один лишь интерес, и не могу определить, интерес к этим дурацким лампам или ко мне.

Я стою, покачиваясь с пятки на носок. Мы уже четыре недели этим занимаемся. Торгуемся о чем-то, что я все равно бы дал ей в обмен на секс, который она не хочет, разве только не считает, что использует меня. Это немного странно, но очень даже жарко. А более важно то, что только так Алекс позволяет мне прикасаться к ней. Выражение ее глаз говорит мне, что сейчас самое время уйти отсюда, подальше от людских глаз. Когда я хватаю ее за локоть, вся моя кровь откачивается прямо мне в пах.

— В твой офис. Немедленно!

Ее дыхание становится поверхностным.

Сложновато ходить, когда член напряжен настолько сильно, что джинсы выпирают палаткой, но мне это удается, используя тело Алекс как ширму. Надеюсь, выглядит так, как будто она ведет меня к себе в офис, чтобы дать мне разгон за слишком долгую возню, перерасход средств или заказ неправильных ламп. По какой бы причине она ни попыталась бы выкрутиться, я лишь улыбнусь и кивну головой.

Едва дверь за мной захлопывается, как она тут же бросается в мои объятия. Наши уста встречаются, испуская смачно-обжигающие стоны. Я начинаю ее лапать, как одичавший, дергать за ее розовую блузку, широко раздвигаю ее ноги, чтобы можно было тереться своим твердым членом о перед ее чересчур тесной юбки. Она в таком же безумном состоянии. Вырвав мою рубашку из штанов, она принимается водить ногтями по моей груди, царапая слишком сильно для того, чтобы это можно было бы назвать лаской.

Алекс выпускает коготки, и она обожает оставлять свои знаки. Я, блин, уж точно не против. «Царапай меня сколько хочешь, детка, но попозже, потому что мне необходимо, чтобы мой член был в тебе гораздо сильнее, чем я нуждаюсь в воде, пище и воздухе».

Я разворачиваю ее вокруг.

— Хочешь эти светодиодные лампы, и они тебе обойдутся недешево.

— Сколько?

— Я дам тебе знать, когда будешь оплачивать. — Я просовываю руку между ее ног, под ее узкую юбку, и смачиваю пальцы ее сливками. Как всегда она вся насквозь промокла, готова и отчаянно жаждет меня.

Понятия не имею, эта глупая игра, в которую мы играем, происходит потому, что ей требуется оправдание, или ей просто нравятся причуды. Но мне плевать, потому что меня устроит все, что она мне даст.

Я провожу рукой вверх по ее позвоночнику, оставив свою тяжелую ладонь на спине между ее лопаток, и толкаю ее вниз до тех пор, пока ее лицо не оказывается придавленным на какими-то закупочными заявками и составленном списке книг, удостоенных литературных премий.

— Я просто использую тебя, — напоминает она мне. — Ради библиотеки.

«Тешь себя ложью, какой хочешь», — думаю я. Я мог бы задрать ей юбку. Я и раньше это делал, однако вместо этого я тяну ее вниз, чтобы закрепить ею ее ноги вместе. Она вертит передо мной своей попкой, и это дьявольский соблазн. Может быть, мужчина, гораздо сильнее меня, смог бы устоять перед подобным искушением, но я шлепаю его по заднице, снизу вверх так, чтоб вся ее ягодица покачивалась.

Если бы меня так отчаянно не терзала потребность засунуть в нее свой член, я бы нагнулся и укусил ее соблазнительную задницу.

— Я не могу пошевелиться, — жалуется она.

Ее красивая попка выставлена на показ, и меня ждет эта темная розочка. Траханье ее в попку придется отложить. Это не то, что можно сделать по-быстрому. Я накрываю свой член резиной и располагаю широкую головку у ее входа. Она толкается назад, так же сильно горя желанием покрыть меня, как я горю желанием пронзить ее. Я использую смазку ее тела, чтобы намочить палец, после чего обвожу им ее милую девственную попку.

Она удивленно ахает, и все ее тело напрягается, а стенки ее влагалища заставляют меня при следующем вдохе задохнуться.

— Что ты делаешь?

Это не означает «нет».

— Я подготавливаю тебя.

Мой палец продолжает кругами обводить узкое отверстие, двигаясь как можно медленнее, чтобы она не ошибалась в моих намерениях.

— Не… не туда? — конец предложения скорее похож на вопрос. Я наклоняюсь и прикусываю ее шею.

— Он войдет сюда, если я захочу, чтобы он был там.