Осторожно! Никта!

Идея съемки состояла в том, что я пою под гитару, сидя напротив девушки, а Джордж снимает ее эмоции по поводу исполняемого произведения. Эту идею многие не считали хоть сколько-нибудь серьезной и продуктивной, а я тайком пользовался ею и получал изумительные результаты. Идеи такого свойства – очень целостны. Но для их осуществления нужно много трудиться.

Когда вечером, мы с Джордже отсматривали материал, оказалось, что самая эмоциональная и восхитительная реакция – у Глории. Мы посмотрели друг на друга и торопливо отвернулись, снова уставившись в монитор.

– Не смей даже думать об этом, – негромко сказал я, подразумевая, что Джордж может заграбастать Глорию к себе в студию. – Будем считать, что это случайность.

– При условии, что она будет продолжать пробовать, – испуганно-вопросительно-утвердительно сказал Джордж.

– Еще бы! Конечно!

– А если это не случайность? – спросил он.

– Тогда у меня нет офис-менеджера.

– Зато добавляется красивая модель.

– Прекрати пороть горячку, – безысходно проговорил я.

– Конечно. Я же все понимаю, – быстро ответил Джордж, с трудом сдерживая радость.

Очередной вечер прошел в размышлениях о том, как странны и многофункциональны женщины. Еще вчера я воспринимал Глорию, как просто девушку, которая заменила Никту в конторе, а сегодня пялился на ее полуоткрытый рот, карие глаза, приподнятый подбородок и понимал, что завтра все уже будет, не как раньше. Оставалось только решить: хорошо это или плохо. Задремав у изображения Глории, я пролил сок на клавиатуру. За пару недель до этого я нечаянно опрокинул сюда молоко, а еще раньше, горячий кофе. И на этот раз я решил, что клавиатуре кранты.

Каково же было мое удивление, когда утром она продолжала безотказно работать. Ни одна клавиша не залипала, а от засохших в устройстве напитков, все работало без лишнего стука и смещения при нажатии. «Какая офигительная клавиатура», – подумал я.

Совет. На выключенном компе залейте клавиатуру горячим кофе. Через неделю повторите акцию с молоком, а еще через неделю – с соком, лучше с мякотью (персиковый подойдет. Но, кстати, очень хорошо идет томатный в таких случаях). Если после всего шум клавиш не устранится, а функциональность снизится или прекратится, значит, ваша клавиатура – не фонтан.

В одиннадцать была встреча с Зондом, менеджером «Межпанковской корпорации открытого саунда». Они хотели фильм и несколько сессий в архивно-рекламно-исторических целях.

Моей главной задачей было выяснить, насколько они платежеспособны.

Только я открыл рот, как Зонд вытащил из сумки несколько пачек с деньгами. Я успокоился. Неторопливо сложив предоплату в кейс, я посмотрел на него:

– Мы сделаем материал за месяц.

– Вот это – по-нашему!

– С вашими архивами мы отработаем быстро и качественно. Это очень плодотворный и интересный материал.

– Охуительно!

– Зонд, я выскажу сожаление: вы строите рекламную компанию большей частью на концертных эпизодах, что на мой взгляд – полная хуйня. Еще не поздно переиграть политику.

– Согласен. Но сценарий писал ваш человек.

– Он писал сценарий, исходя из ваших пожеланий.

– Предложения?

– Ввести больше студии. Больше символики. Чаще обращаться к юмористической составляющей процесса.

– Платье спало, кофе пролился на пульт? Дорого все это. Высрали пару лет назад.

– Излишнего давления в материале быть не должно, мужчина. Панк – это во многом еще и эффектная, красивая и очень выразительная культура.

– Да ну, блядь, я что не знаю?

– Не шкварься. Чтобы люди пошли к вам и стали платить за вход, все же надо быть более универсальными. Я бы сделал такой финт, как голос за кадром.

– А идея? Рушить идею ради денег? Голос за кадром – четко!

– Зонд. Я тебя знаю. Ты это делаешь, чтобы заработать. А зарабатывать и при этом не пойти на компромисс – нереально.

– Тоже верно.

– Не удивлюсь, если через год ты придешь к нам с идеей какого-нибудь фолк-движения и тоже будешь делать это ради денег. Без обид.

– Какие на хрен обиды! Ты трезво говоришь. Но меня-то пойми. Мне же людей своих надо увлечь, на хрен.

– Но ведь ты же не кидаешь их. Все делается в стиле. Ничто не вечно. И они это тоже понимают. К чему фанатизм? Бесперспективно…

– Не спорю.

– Мне пора. Созвон.

– Созвон. Никте привет!

– Обязательно!

«Обязательно!» – усмехнулся я по дороге.

«Пиздец какой-то», – думал я спустя час.

Я решительно ничего не мог с собой поделать. Меня подмывало набрать номер Никты и поговорить. Я чувствовал вину за грубый поступок, хоть и понимал, что решение так сделать принимал в нормальном состоянии. Но если гнев улетучился буквально через пару дней, то чувство вины преследовало постоянно.

Я поделился все с тем же другом, который посоветовал избавиться от нее.

Я черкнул пару строк, рассказав о смятенном состоянии еще в обед, а когда в полночь добрался до дома, меня ожидало довольно подробное письмо.