Осторожно, писатели! [сборник]

И почувствовал себя центром вселенной. Вся наша семья внимала моим словам. И только Светка, восторженно глядя на меня, стянула из вазочки конфету. Однако сегодня этого никто будто не заметил.

— Сначала для разогрева — лёгкий вопрос. На сколько лет был осуждён Раскольников за совершённое преступление? На восемь, десять, пятнадцать, двадцать…

От разочарования лица у всех вытянулись. Мама, как противница любого насилия, зажмурилась и закрыла уши. Так же она ведёт себя всегда, когда бабушка включает телевизор. Меня выручила Светка. Подпрыгнув на стуле, она радостно закричала:

— На восемь!

— Правильно, — похвалил я сестру, поэтому она поспешила взять ещё одну конфету. А я объявил: — Теперь вопросы будут сложными.

— И не из уголовного кодекса, пожалуйста, — вклинилась мама.

Я не стал тратить на обещания драгоценное время, а выразительно прочитал:

— Какого цвета были обои в комнате Раскольникова?

— Ой, не помню! — растерялась мама, а папа с бабушкой переглянулись. В нашей семье они слыли интеллектуалами. И вопрос им явно не понравился.

Бабушка, видимо, чтобы поддержать свой статус, поинтересовалась:

— В каком классе теперь проходят Достоевского? Тебе же ещё рано…

— Это что, такая изощрённая форма издевательства над родителями? — спросил папа.

— Ну что вы ведёте себя как дети! — воскликнул я. — Вам трудно, да?.. Ребёнок обратился за помощью, за поддержкой… А ведь вы тоже иногда как спросите чего‑нибудь!

Папа нахмурился:

— Например?

Зато бабушка сразу поняла, что не стоит превращать так славно начавшийся вечер во взрывоопасный.

— Хорошо, какие варианты? — примирительно постучала она ложечкой по столу.

— Белого, жёлтого, зелёного, серого…

— Мне больше нравится зелёный цвет, он вселяет оптимизм, — улыбнулась мама. — И если оттенок холодный, то отбивает аппетит.

— Да, — согласилась бабушка, — а вот стены белого цвета — это как в больнице.

Но тут вмешался папа.

— Речь идёт о Раскольникове, — напомнил он. — И, судя по его поступку, жил он в сплошной серости, в безысходности…

— А я? Ты меня забыл! — напомнила о себе Светка.

— Пусть сначала взрослые выскажутся. Так принято…

Светка сделала серьёзную рожицу, но никакая серьёзность не продержится под напором восторга. И она завопила:

— Жёлтенькие, они были жёлтенькие!

— Света угадала! — объявил я.

Вот оно, непредсказуемое везение — моя маленькая сестра уже второй раз ответила правильно. И это было неправильно! Пока все мы приходили в себя от изумления, Светка прыгала на стуле и громко хлопала в ладоши. Я продолжил.

— Как звали мать Базарова? Арина Родионовна, Арина Власьевна, Арина Федотовна или Арина Силантьевна?

— Подсказку взять можно? — уточнила бабушка.

Мама почему‑то испугалась.

— Ты хочешь позвонить?

— Нет. Добежать до книжного шкафа…

— Это нечестно, — запротестовала Светка, которая читать пока не умела.

Бабушка лукаво улыбнулась.

— Я пошутила.

Кто бы сомневался — такого пустяка они не помнили. Папа пустился в сложные рассуждения о том, какова вероятность угадать то, чего не знаешь. Или то, что забыл. Бабушка предположила, что отчество матери Базарова точно не Родионовна.

— Зачем Тургеневу повторяться? В нашей литературе уже есть одна Арина Родионовна.

А мама, не вдаваясь ни в какие логические рассуждения, просто спросила, не была ли мать Силантьевной. В это время Светка, прижав левой рукой три пальца на правой руке, продемонстрировала мне свою растопырку. Её выбор был понятен, и я сказал:

— А вот Светка считает, что мать Базарова звали Арина Власьевна. И она совершенно права.

Родители и бабушка посмотрели на сестру с каким‑то мистическим ужасом. А я, не дожидаясь, пока они опомнятся, продолжил.

— Любил ли Онегин Татьяну? Да, нет, не очень, обожал.

— Где ты набрался такой ерунды? — рявкнул папа, и вид у него был такой, словно он хотел задушить этого самого Онегина.

— Дорогой, успокойся! — бросилась на мою защиту мама.

— Разве на этот вопрос ответишь?! — парировала бабушка. — Область чувств невозможно трактовать однозначно. Это такая эфемерная субстанция. Сначала не любил, потом…

У мамы глаза стали похожи на блюдца. Понятное дело, она засомневалась: не рановато ли мне слушать рассуждения о любви. Она хотела перебить бабушку, но её опередила Светка.

— Не очень, — громко вздохнула она. — Все мальчики любят не очень.

Над столом повисла мрачная тишина. И так как она затянулась, я рискнул её нарушить.

— Это просто вопросы из ЕГЭ. Не берите в голову!

— Но ты же в этом году не сдаёшь… — посмотрела на меня с надеждой мама.

— И для чего ты это затеял? — возмутился папа.

— Ты всегда говоришь, что к трудностям нужно готовиться заранее. Да и вас не помешает подготовить… Чтобы потом на меня не наезжали, — ответил я.

Но тут бабушка не сдержалась.

— Какая глупость! Это же надо придумать! — возмутилась она. — Они бы ещё спросили, какое бальное платье было на Наташе Ростовой!

— Или какой породы была Муму, — покачал головой папа.

— Они и спросили. А ещё — фамилию главной героини рассказа «Гранатовый браслет» до замужества. И какую сумму проиграл в карты Николай Ростов Долохову А ещё…

— Хватит! Хватит! — замахала на меня руками бабушка.