Осторожно, Питбуль-Терье!

На улице шумит и беснуется Терье. Железная дверь гукает от каждого его удара. В промежутках слышится слабосильное тявканье Тюпы.

Курт сидит в кресле. Он весь сжался и старается отодвинуть облизанную руку как можно дальше — он положил ее на краешек подлокотника. Время от времени он смотрит на нее и как-то нервно улыбается, Ханне сказала, что все ерунда и никакой опасности нет. Но сама отошла к амбразуре. Когда Курт попросил хотя бы поцелуйчик, она сказала, что не хочет. Сейчас вот — не хочет.

Так славно снова оказаться в бункере. Если не смотреть на теток на стенах и представить, что мои плеймобили на месте, то тут хорошо, как раньше.

План был, наверно, небезупречный. Что-то в нем было продумано идеально, что-то похуже. Тем не менее, я проник в бункер. И никто здесь не в курсе, что я как бы друг Терье.

— Все-таки маловероятно, что это бешенство, — говорит Курт.

— Бешенство, конечно, — говорит Рогер. Он шагает взад-вперед по бункеру и то и дело бросает встревоженный взгляд на дверь.

— Вид у нее нездоровый, — говорит Кари.

— Она наверняка больна, но это не обязательно бешенство, — говорит Курт.

— Ну какое бешенство, — фыркает Ханне. Она стоит, скрестив руки на груди, еще более недовольная, чем обычно. Я действительно не понимаю, почему Курту нравится проводить столько времени с буквально всем недовольным человеком. Если только из-за игры с поцелуями?.. Или он целуется с ней как раз из-за ее вечного брюзжания? Затыкает ей рот. Она ведь молчит, пока он ее целует.

— Мне кажется, типичное бешенство, — говорю я. — У нее пена и кожа, как бывает при бешенстве.

Лицо Курта принимает скорбное выражение. Он вздыхает:

— Вот так всегда: как раз когда жизнь стала налаживаться…

Переговоры

Крики Терье смолкли, он перестал колотить в дверь. Курт сутулясь сидит на стуле. Время от времени он рвет на себе волосы. Он доживает последние минуты, считает он.

— А как насчет обещанного праздника? — спрашивает вдруг Ханне.

— Мы сюда зачем пришли? — подхватывает Кари.

— Так… сейчас начнем, — мнется Рогер.

— У вас ни пива, ни курева, — говорит Ханне. — Утренник в детском саду, а не праздник.

— Видно, лучше нам пойти домой, — говорит Кари.

— Матикой заняться, — добавляет Ханне.

Курт вскакивает как ужаленный. Из стопки журналов на полу выуживает блокнот, находит ручку и быстро пишет записку.

— Джим, сгоняй в магазин, купи нам пива и сигарет!

Он не глядя протягивает мне записку. Это начинает мне надоедать. Когда им нужно что-то купить в магазине, Курт ведет себя как лучший друг. Но стоит отдать ему покупки, как спасибо и проваливай.

Я не беру у него записку.

— Если договоримся, — отвечаю я.

Курт изумленно таращится на меня.

— О чем договоримся?

Тихо, чтобы никто кроме Курта не услышал, я отвечаю:

— Я пойду в магазин, если мне вернут этот бункер.

— Можешь одолжить его у меня, — шепчет Курт.

— Когда?

Курт тяжело вздыхает.

— Я уже объяснял: когда у нас не будет праздника.

— Сегодня!

— Сегодня у нас праздник.

Я чувствую, что кто-то подходит ко мне сзади.

— Хорошо, тогда позовите меня на праздник! — говорю я.

— И речи быть не может! — говорит Ханне у меня из-за спины.

— Он еще совсем ребенок! — говорит Кари.

Курт наклоняется к моему уху и шепчет:

— Ханне с Кари стесняются, у них такой возраст, — объясняет он, — сиськи и прочее. Сам понимаешь.

— Возможно, — говорю я громко. — Но бункер мой, и я хочу получить его назад!

— И не мечтай! — отвечает Курт.

— Ну ты чего, в самом деле! — поддакивает Рогер.

— В таком случае, — говорю я, — идите в магазин сами!

Расставание с Куртом и прочей компанией

Дверь бункера с треском захлопнулась за мной.

Только бы не передумать теперь. Получилось-то все отлично, как по заказу. Потому что, если подумать, никакого прока от дружбы с Куртом и Рогером мне не было. Гоняли меня только в магазин, а уж когда возникли Кари с Ханне, считай, и знаться со мной перестали.

На вершине склона маячит Терье. Он осторожно поднимает кулак и робко машет.

Я карабкаюсь к нему.

Тут же Тюпа, стоит по колено в снегу и дрожит всем телом. Терье поднимает на меня глаза. Между толстых щек появляется усталая улыбка.

Мы идем к тропинке. Тюпа трусит следом.

Не то чтобы я всерьез собирался задружиться с ним. И тем более стать лучшим другом. Но поводиться с ним немного — вреда не будет. Пока я не подыщу себе кого-нибудь получше или не привыкну быть один.

— Получилось не очень хорошо, — говорит Терье.

— Да уж, — отвечаю я.

— В другой раз я постараюсь не отступать от плана.

— В другой раз надо бы нам план получше.

— План был отличный, это я оплошал. Надо было вести себя более свирепо и посильнее дергать Тюпу за хвост.

— Да хорошо ты справился. Курт с Рогером поверили в бешенство.

— Правда? — изумился Терье. — Значит, план почти сработал?

Тюпа возвращается домой

Лицо пожилой дамы сморщилось в десять раз сильнее прежнего. Она чуть не плачет.

— Где вы были? Где Тюпа? — всхлипывает она.

Хорошо, что Терье с Тюпой спрятались за углом.

Даму надо подготовить. А то, если просто предъявить ей такую Тюпу, наверняка в обморок хлопнется.