Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало

— С удовольствием. Но опыт-то, впрочем, не ох как велик: трое суток в очереди друг друга сменяли — вот и весь опыт, — он любовно приобнял курносенькую подругу за плечико. — До сих пор отоспаться не можем. Да, Юленька?

— Да, Васенька, — согласилась та и потянула его за рукав. — Пойдём, пойдём. Никому не интересны наши проблемы.

— Ну почему? — попробовал было возразить Васенька, но под строгим взглядом девушки тут же сдался. — Вот домострой. Должен подчиниться — никуда не денешься. Счастливо. Удачи вам. — Он вежливо поклонился.

Уходя, Юленька Васеньке ещё долго что-то выговаривала, энергично при этом жестикулируя.

Не упуская из виду парня в затемнённых очках, Вероника потолкалась в очереди, перездоровалась со вчерашними знакомыми, выслушала их подробные «отчёты» о проведённом в «разлуке» времени. Оказалось, у всех оно прошло по-разному: кто-то безмятежно спал без задних ног, кто-то всю ночь глаз не сомкнул, кто-то пил неумеренно и теперь чувствовал себя из рук вон. А женщина в оранжевом берете даже обращалась к неотложной медицинской помощи, хотя выглядела по-вчерашнему бодро и воинственно.

Парень в модных очках, всё это время неотступно следовавший за Вероникой, подошёл к ней, когда та прислонилась к обшарпанной стене дома, запрокинула голову, даже глаза закрыла «от усталости».

— Решили отдохнуть?

— Да что толку? Отдыхай, не отдыхай… — Она безнадежно махнула рукой.

— Вы, я слышал, в Нью-Йорк.

Вероника взглянула на него неприветливо. Ответила не сразу.

— Туда. Будь он неладен. Знала бы, что такая мука… — Она махнула рукой ещё безнадежнее, чтобы не продолжать неприятный разговор, сделала попытку уйти.

— Я прошу прощения за назойливость, — парень встал на её пути, — но есть варианты. — Он огляделся по сторонам.

— Варианты, может, и есть. Да нет лишних денег.

— Не в деньгах счастье! — изрёк незнакомец с многозначительностью только что рождённой им истины. Он поднял вверх указательный палец и повторил: — Не в деньгах счастье!

— Правда? — Вероника не смогла сдержать улыбки. — Впервые слышу. А в чём же тогда?

— Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Я помогу.

— Ну это уж просто «Не было ни гроша, да вдруг алтын», — очень серьёзно заметила Вероника. — И как же это вам удастся?

— Отдам свой. По номиналу. Услуга за услугу.

— За услу-у-угу? — протянула женщина с кокетливой настороженностью неопытной проститутки. — Это какую же услугу?

— Да нет, нет, ничего такого… Хотя… — Парень незаметно полоснул взглядом женщину с ног до головы, — хотя можно и об этом поговорить. Да не-е-е-ет, нет-нет, что вы! Нет!! — возопил он, уловив на лице Вероники откровенную насмешку. — Вы не сомневайтесь, всё по закону. Хотел сам лететь, с работы не отпустили. А я шубку норковую сестрёнке прикупил, она ваших размеров, у них там дорого. Капиталисты — что с них взять? Передадите — и вся услуга. Там в аэропорту вас встретят… Как? Поможете? А я вам по номиналу…

— А фамилия?

— Что «фамилия»? — Не понял парень, но тут же спохватился. — А-а-а, фамилия в билете? Ну как же, я не сразу вас… Разумеется, я всё беру на себя, вам никаких телодвижений. Вы мне фамилию, инициалы, данные паспорта, а я вам билет с вашей фамилией. По номиналу и ни копейки сверху. Да? И вам никаких телодвижений. Никаких движений, — добавил он, обаятельно улыбаясь, — вашему прекрасному телу. Да?

— Да я как-то… не знаю… я…

— Отойдёмте в сторонку. Как говорится, детали обсудим без свидетелей.

Он вычурно протянул перст в направлении стоявших у тротуара автомобилей.

Ранним утром следующего дня Вероника и Мерин ехали по пустынным улицам не проснувшейся ещё Москвы.

Вероника, улыбаясь чему-то, сидела с закрытыми глазами.

Мерин давал указания:

— Телексы отправляй на наш отдел. На моё имя. Только на меня! Поняла? Только! Я даже Клеопарте нашей не верю. Никому не верю.

— А мне ты веришь? — Вероника продолжала улыбаться. — Что же ты молчишь?

— Ника, — сказал Мерин. Они проехали несколько километров, прежде чем он продолжил свою мысль. — Ника. Если я скажу «верю», ты скажешь: «А я тебе нет». Так уже было. Если скажу «нет, не верю» — это будет неправда. Вот поэтому я…

Какое-то время они ехали молча.

— Ну всё-таки, скажи Веришь? Мне веришь?

— Себе я верю меньше.

— Меньше, чем мне?

— Да.

— Так разве бывает?

— Так есть.

Они проехали ещё несколько километров. Вероника сказала:

— Забери Севку к себе. Хорошо?

— Я хотел тебя об этом просить.

— О чём просить — он твой сын. Мама будет приходить готовить. Я хочу сказать: если со мной что-нибудь…

Он её грубо перебил:

— Не смей влезать ни во что! Слышишь? Ни во что! Проследи маршрут этих поганых шуб — и домой! Всё! Ника… Ника… — он посмотрел ей в глаза, хотел что-то сказать и смотрел так долго, что она напомнила:

— Ты за рулём, Игорь. Следи, пожалуйста, за дорогой. Ты везёшь свою жену, которой веришь больше, чем себе. Вот и верь, что никуда она не полезет, проследит маршрут этих поганых шуб — и домой. Всё. — Она заставила себя улыбнуться. — Только вот дома-то у неё… И она хочет сказать: если с ней что-нибудь…

Мерин опять не дал ей договорить: