Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало

— Почему, если установка…

Круглов открыл незапечатанный конверт.

— Красавица, неправда ли?

С фотографии на него смотрело улыбающееся лицо Вероники.

В старинном пригородном замке на берегу живописного озера господин Энтони Майлз вёл приём.

Сновали официанты с подносами. В разных уголках посреди зелёных ковров лужаек дымились жаровни.

Разноцветные зонтики, затеняющие парковую мебель, напоминали экзотических бабочек.

Гостей было много. Строгие смокинги, дорогие меха, сверкающие сотнями граней бриллианты — всё говорило о причастности собравшихся к миру немалого бизнеса.

Сотрудник советского торгового представительства был здесь своим человеком. С ним здоровались, ему кланялись, дружески хлопали по плечу, многие считали за честь поговорить о деле, чокнуться, выпить бокал вина. Круглов был неизменно дружелюбен, улыбчив, галантен, он вежливо слушал собеседников, участливо вникал в их проблемы, горячо возражал или соглашался. Никто из присутствующих на приёме не был обделён его пристальным вниманием.

Он видел Веронику, окружённую компанией азиатского вида приземистых мужчин неопределённого возраста.

Энтони Майлз подвёл его к своему семейству. Он надолго припал к руке супруги, потрепал по щеке, чмокнул в головку хорошенькую нарядно одетую девочку лет семи.

В углу просторной гостиной пили пиво два широкоформатных человека, в одинаковых серых костюмах. Красные лица и стрижки под «полубокс» делали их похожими на близнецов. Оба они неотрывно следили за передвижениями Круглова.

Хропцов припарковал машину, протянул подбежавшему служащему приглашение, направился к замку.

Ярко выкрашенная, умело скрывающая свой возраст дама взяла Круглова под руку, кокетливо погрозила пальцем.

— Серж, вы ведёте себя отвратительно. Почему вы не обращаете на меня внимания?

— Кларочка, вы, как всегда, ко мне несправедливы. Здесь я сегодня только ради вас. И если кого и вижу вокруг, то это тоже вы.

Они отошли в сторону.

Усталая темнокожая певица тщетно пыталась привлечь к себе внимание гостей звуками популярного шлягера. Помогали ей в этом четыре пожилых музыканта. Единственным благодарным слушателем был сотрудник Интерпола Стив. Один только раз он отвлёкся от певицы, когда Вероника, отделавшись наконец от своих приземистых японцев, направилась в глубь парка.

Это же заметил Круглов. Он связался взглядом с одним из «близнецов», кивком головы указал в сторону Вероники. Тот допил пиво, двинулся к выходу.

В гостиную вошёл Хропцов. Взял с подноса предложенный официантом бокал, огляделся по сторонам.

Круглов наклонился к своей жеманной собеседнице.

— Кларочка, прошу прощения, мне опять придётся вас покинуть, — он понизил голос до недвусмысленного интима. — Ненадолго.

— Ах, Серж, вот так всегда. Вы становитесь неуловимым. Мужчину в вашем возрасте должны интересовать не только дела…

— Я вернусь, дорогая, — Круглов бегло приставил губы к её ручке, поспешил к выходу, окликнул Хропцова.

— Вилор Семёнович.

Тот вздрогнул.

— Прошу прощения, я опоздал. Запутался в паутине ваших дорог.

— А-а-а, а я вам что говорил? Америка — страна переборов. И дороги не исключение. Ничего страшного. Как отдохнули?

— Хорошо, спасибо.

— Ну и отлично. А не подкрепиться ли нам? Здесь хорошо кормят. И главное — бесплатно. — Он рассмеялся собственной шутке и, не дожидаясь согласия, обвёл поляну широким жестом. — Прошу.

Вероника видела, как Круглов и Вилор Семёнович поднялись на протянувшуюся вдоль озера террасу. Они прошли мимо столика, за которым пил пиво один из «близнецов», и устроились неподалёку у самой воды. К ним подошёл официант.

Пьяненький японец ухитрился обнять Веронику за плечи. Это при том, что в одной руке он держал тарелку с пирожными, другая же была занята открытой бутылкой шампанского.

— Вы нас покинули, мисс, я пришёл вас вернуть, мы скучаем.

Она расхохоталась.

— О-о-о! И это всё мне?

Стив отошёл от музыкантов. Певица перестала его интересовать. Он видел, как японец настаивает на бокале шампанского, как Вероника отказывается.

— А конверт этот, — Круглов положил перед Хропцовым конверт, который Аджаев запретил тому вскрывать, — оказывается, и не мне вовсе предназначен. Его, оказывается, вам поручено передать вовсе по другому адресу. Там так и написано… — Круглов аккуратно, со знанием дела щипчиками раздавил небольшого ярко-красного омара, извлёк белоснежную с розовыми прожилками мякоть, утопил в соусе. — …проедете по главной дороге миль пять до указателя «Х» и повернёте направо. Запомнили?

— Да, до «Х» и направо. — Вилор Семёнович с ненавистью смотрел на Круглова, сладострастно жующего дурно пахнущие кусочки, на его покрасневший от натуги пробор на голове и с немалым трудом удерживал себя от желания немедленно встать, уйти и никогда больше не встречаться с этим человеком.

— …по этой дороге прямо, никуда не сворачивая, слышите, никуда, ещё прямо миль десять — двенадцать до указателя «У», там вас встретят.

И Хропцову вдруг отчётливо показалось, что его измазанное омаром лицо после слов «вас встретят» расплылось в зловещей улыбке.