Осторожно, женское фэнтези

— Никого не смущает имя мисс Сол-Дариен в этом списке ловцов удачи? — спросил Гриффит. — Тайное общество, шифрованные записки в книгах — все это игры для студентов. Камилла не производила впечатления человека, склонного к подобным авантюрам. Но, возможно, я недостаточно хорошо ее знал.

Все присутствующие одновременно посмотрели на Оливера и так же одновременно отвели глаза, почувствовав неловкость.

— Я тоже не думаю, что она состояла в этом обществе, — произнес ректор, сделав вид, что ничего не заметил. — Но она могла быть знакома с библиотекарем в забытой реальности.

— И все же маг ее уровня… — снова высказал сомнения правовед, но договорить ему не позволили.

— Библиотекари тоже маги, — напомнила мисс Милс. — А Камилла никогда не отказывалась от советов. Если тот человек неоднократно помогал ей и она считала, что его мнению можно доверять, то и новое заклинание у него взяла бы.

— Даже такое? — со скепсисом уточнил Гриффит.

Драконья профессорша пожала плечами:

— Камилла была еще молода, открыта, доверчива. К таким людям несложно подобрать ключик, особенно если они по простоте делятся проблемами.

Взгляды присутствующих снова сошлись на ректоре.

— Мисс Милс, я бы просил вас… — Оливер посмотрел на драконшу из-под насупленных бровей, — …и остальных не говорить о Камилле в прошедшем времени. Она не была — она есть. Как и другие из списка. Вернуть их — наша задача.

Засим заседание закончили. Постановили организовать наблюдение за Сибил и нашим будущим канцлером и поискать новых участников ритуала. А инспектор вручил мне кулон с крупным синим камнем, вдавливающимся вглубь толстой металлической оправы, — тревожная кнопка в местном исполнении, чтобы больше не пугала народ воплями.

Провожал меня Оливер. Как-то само собой повелось, что он вменил себе это в обязанность, и до сегодняшнего вечера я радовалась, считая такое поведение признаком симпатии с его стороны. Сегодня же предпочла бы пройтись в одиночестве. Сложно было отделаться от мысли, что он пошел со мной — пошел, а не перебросил к общежитию порталом, — чтобы продолжить разговор о Камилле, напомнить, кто сорвал их примирение и виноват в том, что она пропала. И пусть давить упреками не в его духе, зато накручивать себя — вполне в моем.

В результате я сама и не выдержала.

— Не мучьте себя, Элизабет, — прервал меня Оливер на первых же секундах покаянного бреда. — Я уже говорил: ваш розыгрыш лишь ускорил события.

— Если бы вы узнали всё при других обстоятельствах…

— Если бы я узнал всё, — он выделил последнее слово, — поверьте, было бы только хуже. Закончим этот разговор.

— Вы узнали, с кем она встречалась?

— Закончим, — с нажимом повторил ректор.

— Я могла бы записать это для вас. Если вдруг…

— Если вдруг — мне хватит того, что вы уже записали.

Я не настаивала. И, кажется, догадалась, с кем провела последнюю ночь Камилла. В памяти всплыли обрывки слышанных, но не понятых когда-то фраз, и картинка сложилась.

— Я все-таки запишу, — обдумав все, сообщила я молча вышагивающему рядом магу. — Не для вас — для следствия. Ведь библиотекарь как-то узнал об этом. Если мы поймем, как и от кого, сможем его вычислить.

Оливер замер на месте.

— Вы… — он не мог подобрать слов, а я не могла понять, чего больше в его взгляде: удивления, беспокойства или все же обиды на то, что я не послушалась и продолжаю неприятную для него тему.

— Догадалась. Только что. У меня случаются озарения. «Должен убить, тогда она вернется», «ментальные крючки», «тебе не понравится», — я перечислила по памяти ключевые моменты, которые в свое время оставила без внимания. — Если собрать все воедино, это несложно. А еще ваша реакция на мой вопрос.

— Вы умная девушка, Элизабет, — без эмоций похвалил ректор. — И вы правы: если бы мы знали, откуда эта информация у библиотекаря… Но мы не знаем. Инспектор Крейг проверяет эту зацепку, пока без результатов. А записывать ничего не нужно. Камилла пропала последней. Когда ее забудут, изменить что-либо станет невозможно. Вы обещали мне, что уедете, если это случится, помните?

— Уеду, — пообещала я повторно.

Можно давать любые клятвы — они потеряют смысл, если мы не остановим искажения. Как и в том случае, если я не добьюсь взаимности от Оливера. Вернее, его любви. Теперь я понимала, что это, увы, не тождественные понятия.

К моему приходу подруги наколдовали из шоколада, мороженого и спирта графин шоколадно-молочного ликера. Мэг, как истинная целительница (я таковой до официального перевода не считалась), заявила, что нам надо снять стресс, а с целителями спорить чревато. Тем паче я сама была не против спиртного, но по другим причинам: сегодня мне нужен был особый сон, и полагаться на удачу не хотелось. Добавить еще немного капель Грина… Рискованно, но в случае чего моя бесславная кончина будет на совести одного белобрысого божка. Хотя, учитывая, как давно он не появлялся, впору усомниться в наличии у него этой самой совести.