Осторожно, женское фэнтези

— С протокола совещания, — ректор положил передо мной лист с машинописным текстом, но тут же накрыл его ладонью. — Насчет клуба… Возможно, это вас успокоит: я просил инспектора действовать по возможности деликатно и не раскрывать участников друг перед другом. Их пригласят в отдельные комнаты, опросят и отпустят. Никого не заставят снимать маску при всех.

— Некоторые уже сняли их, как только появилась полиция.

— Разве «Огненный Череп» не учит магов сдержанности и самоконтролю? Считайте, что открывшие раньше времени лица провалили испытание на верность традициям общества.

Я не продолжала эту тему. Даже если большинство членов клуба остались в масках, вряд ли завтра они соберутся как ни в чем не бывало.

— Вы были там с начала вечера?

— Был, — не спорил ректор. — Собирался посмотреть ваш бой.

— Но прервали его.

— Вы проигрывали.

— Что? Вы… — Я задохнулась от стыда и обиды: он считал, что спас меня от позорного поражения? — Мы дрались на равных! Я могла победить!

— Кошка играла с вами, со стороны это было хорошо заметно. Когда я подал сигнал полиции, игра ей уже наскучила.

Я со злостью воткнула перо в чернильницу и выдернула, посадив на бумаги россыпь мелких клякс.

— Позволили бы мне проиграть, если не верили в мою победу!

— Неважно, во что я верил, — тон ректора стал ледяным. — Вы были нужны мне здесь, за этим столом, а не в лечебнице, стонущая от синяков и ушибов.

Сногсшибательная честность! Я взяла протокол и принялась переписывать слово за словом. Надо же оправдывать ожидания!

— Хотите кофе? — примирительно спросил Оливер через несколько минут.

— Хочу, — буркнула я. — И шоколадное пирожное.

Я осознавала, что подобные требования — невероятная наглость, но решила, что как уникальная копировальная машина имею право на элитное техобслуживание.

— Пирожных нет, — судя по улыбке, ректора мой тон не задел, а позабавил. — Есть просто шоколад. Будете?

— Буду, — вздохнула я.

Странно все-таки сбываются мечты. Вот уже Оливер Райхон лично варит мне кофе с кардамоном и корицей, а после услужливо подносит чашку и блюдце с неровными кусочками колотого шоколада, а меня это отчего-то не радует…

— «Создать экспертную комиссию из числа сотрудников академии», — зачитала я выдержку из решения министерского совещания. — Значит, к нам не пришлют никого со стороны?

— Кого они могут прислать? — поморщился Оливер. — Мы в Королевской академии. Лучшие специалисты по всевозможным проклятиям, темным чарам и ритуалам — здесь, у нас. А лорд-министр не спешит демонстрировать сомнения в моей компетентности. Проблема не в этом.

— А в чем?

Он молчал так долго, что я уже решила, что он не ответит. Но ошиблась.

— Я не знаю, кому могу доверять. Не знаю, что настоящее, а что появилось по чьей-то воле. Инспектор Крейг — опытный сыщик, честный и беспристрастный. Я знал его еще в те годы, когда был студентом… И тут же думаю: а знал ли? Реальность изменилась, и в той, прежней, быть может, не было никакого инспектора. Или же он был пьяницей и взяточником. Опустившимся опиоманом, чудом заполучившим описание древнего обряда и решившим изменить судьбу… Затем начинаю размышлять, что сам инспектор может думать обо мне. «Это же Райхон, — думает он. — Тот самый Олли Райхон, что на первом курсе частенько ночевал в участке, а на втором устроил поджог. Его не вышибли из академии только потому, что его отец был на короткой ноге со старым ректором. И вот он сам — ректор. Стал им всего в тридцать шесть. Как, если не с помощью обряда, стершего из жизни несколько человек?»…

— Он так не считает, — сказала я. — Уверена. А что вы подожгли?

— Что? — он не сразу понял, что, рассуждая, сболтнул лишнее, и на миг стушевался. — Вы не о том думаете, Элизабет.

— Просто я всегда считала, что вы были отличником во время учебы.

— Я был отличником. Но успеваемость и дисциплина — разные вещи. Вы должны это понимать.

Один-один.

Я с удовольствием продолжила бы разговор о юных годах милорда Райхона, если бы этот самый милорд не напомнил, зачем я здесь. Незапланированный сеанс откровенности закончился, пора браться за перо.

Я почти управилась, когда раздался телефонный звонок. Оливер снял трубку и долго слушал кого-то, изредка бросая в ответ короткие «да», «нет» и «понятно».

— Это инспектор, — сказал он мне, завершив разговор. — Полиция закончила опрашивать людей в клубе.

— Что-нибудь узнали?

— О Складовике — нет. Установили предположительно, под каким прозвищем он выступал: сопоставили с тем, кто из бойцов не появлялся с ноября. Выяснили, кто был его соперником в последнем поединке. Но поговорить с этим человеком не смогли.

— Его не было в клубе? Ну, не все же ходят туда каждый день…

— Он был в клубе, — прервал меня Оливер. — Я сам его там видел. Рядом с вами.

Не уверена, что мне удалось достоверно изобразить недоумение, но я старалась.