Осторожно, женское фэнтези. Книга 1

Была в этом какая-то насмешка судьбы. Если бы не моя сверхчувствительность к целительской магии и не излишне болезненная реакция на негатив, исходящий от Грина, я, наверное, как и Саймон, считала бы доктора интересным собеседником, восхищалась бы его талантами и радовалась должности мыши, доставшейся мне в обход сотен студентов, мечтающих о любой практике, только бы под руководством “самого” Грина.

Сейчас же мне хотелось как можно скорее распрощаться, пока его общество не стало невыносимым, и не исчез полностью эффект от встречи с единорогом.

Мне удалось немного упорядочить мысли и составить какой-никакой план дальнейших действий, и нужно было срочно записать все, чтобы опять что-нибудь не забыть.

Первым пунктом в моем новом плане значилась встреча с Владисом. Даже если это не имеет отношения к расследованию и, судя по реакции Мэйтина, вообще не стоит беспокойства, мне нужно разобраться, кто же такой недобрый прикинулся Элизабет, чтобы пообщаться со мной через медиума. Все эти раздражающие мелочи только путают и отвлекают от настоящего дела.

Парня еще не выписали из лечебницы, и я собиралась навестить его сразу же после возвращения из эльфийского посольства. Так что Рысь появился весьма кстати.

— Во что ты снова влипла? — зарядил он вместо приветствия.

— А во что я влипла? — поинтересовалась я невинно.

Оказалось, что сразу после того, как к нему пришла с моей запиской Шанна, оборотня навестили люди из полиции. Интересовались, когда он видел меня в последний раз. А к тому времени, как он нашел Мэг, блюстители закона успели побывать с тем же вопросом и у нее. Подруга с чистой совестью поведала им, что с утра со мной не говорила, поскольку я ушла до того, как она проснулась. И до визита полицейских у нее этот факт никаких беспокойств не вызвал.

— Мне надоело, что за мной постоянно следят, — сказала я Норвуду чистую правду. А дальше пришлось импровизировать: — Встала до рассвета и выбралась из общежития через подвал. Погуляла немного, а к восьми пришла сюда.

— На тебя похоже, — проворчал друг. — А что другие будут волноваться, не подумала?

— Подумала. Не сразу, но… Как раз встретила Саймона и попросила, чтобы он передал записку…

— Любишь ты все усложнять, — укорил Рысь. Но обмана, как мне показалось, не заподозрил.

Подобное поведение было вполне в духе Элси. А значит, и Оливер поверит в эту версию. Главное, я теперь знала, что ректору неизвестно о том, что меня не было всю ночь.

Мое предложение вместе навестить Владиса удивило оборотня. Пришлось коротко, без подробностей, объяснить ситуацию: мол, медиум сказал нечто странное во время последней встречи, и я хочу разобраться, выдал ли его “гость” пророчество или наплел ничего не значащей ерунды. Рысь с уверенностью заявил, что ерунды, но поскольку никуда не спешил, согласился заглянуть к соседу.

— Только вряд ли он что-нибудь тебе скажет. Мы с Россом и Тоби были у него вчера. У него еще эти железки.

Да, “железки”, фиксирующие вывихнутую челюсть, Владису еще не сняли. Это мешало не только говорить, но и питаться нормально: парень, и до болезни худощавый, сейчас совсем отощал. На бледном вытянутом лице, как говорят, одни глаза остались. Зато сейчас эти глаза были живыми и разумными, а когда мы с Норвудом вошли в палату, в них отразилась искренняя радость.

— Здорово, приятель, — негромко, чтобы не разбудить дремавшего на соседней койке пожилого мужчину, приветствовал соседа Рысь. — Как ты тут?

“Как видишь”, - приподнявшись на кровати, медиум развел руками.

— Это ненадолго, — оптимистично уверил оборотень. — А мы вот… Вот, — он выдвинул меня вперед, — Элси. Элизабет. Вы не знакомы. Вернее, она тебя знает, а ты ее, кажется, нет.

Владис присмотрелся ко мне и покачал головой: не знает.

— Теперь знаешь, — улыбнулся Рысь. — Элси хотела с тобой поговорить… как-нибудь…

— У меня всего один вопрос, — заговорила я, уже понимая, что ничего из этой затеи не выйдет: с того разговора прошел не один день, и медиум, тем паче после неудачного падения, мог забыть, с какой из потусторонних сущностей тогда работал. Но попытка — не пытка. — Мы с вами виделись неделю назад, и вы… вернее, не вы, а кто-то через вас сказал мне кое-что. Я хотела бы узнать, кто это был. Если вы помните.

Медиум издал некий звук и покачал головой.

— Не помните? — расстроилась я.

— У-у, — кивнул он. Но вид при этом имел донельзя довольный.

Заворочавшись, сунул под подушку руку и вытащил толстую тетрадь в клетчатой обложке. Не запоминает, но записывает!

— А-да ы-о? — промычал Владис.

— Думаю, он спрашивает, когда это было, — перевел Рысь, хоть в этом и не было нужды.

Я назвала дату, и парень нашел нужную страницу. Ткнул пальцем:

— А-и!

Почерк у него был неразборчивый, с таким только на целительском учиться.

— Тихорис? Нет? Тинорис… Тиморис?

Медиум закивал.

— Тиморис рассеянный, класса “С”? И что это такое?

Владис задумался. Понимаю. Некоторые понятия не объяснить на пальцах.

Но это и не нужно.

— Держи, — я вытащила вложенный между тетрадных листов карандаш и протянула медиуму. — Так будет быстрее.