Осторожно, женское фэнтези. Книга 1

— Вам нравится? — напрашивался на похвалу доктор Кленси.

— Очень, — заставила себя улыбнуться я. Даже руку не одернула и погладила… бантик на голове девочки.

— Тонкая работа, — гордо сообщил мужчина. — Они же такие маленькие. Представляете, как сложно снять без повреждений шкурку?

Представила. И прокляла свое слишком живое воображение, в довесок к ужасам живодерства дорисовавшее на пустом стуле моего Графа, сидящего в неестественной для кота позе, выпрямив спину и вальяжно забросив лапу на лапу: черная шерстка с белой манишкой, и в костюм обряжать не надо, на стеклянном глазу монокль, а в зубах сигара…

Наверное, странно — после того, как при мне только что “выпотрошили” человека, сокрушаться о судьбе несчастных котят, попавших в руки таксидермиста, и бороться с приступами тошноты, глядя на их хорошенькие чучела. Но тот человек был уже мертв, и установление причин смерти было необходимой процедурой, а котята… Чучело убитого на охоте медведя или волка не впечатлило бы меня так, но это же котята — не трофей, которым можно похвастать, не диковинка, которую выставляют для обозрения — просто котята…

Сама не знаю, как у меня хватило сил пить после чай и слушать рассказы доктора Кленси обо всех тонкостях создания подобной “прелести”, об обработке шкуры ядами, изготовлении каркаса и сложностях выбора материала для набивки.

— Обычно для обработки используют мышьяк, но если удастся раздобыть яд гидры или василиска — лучше брать их. Они не только защитят шкурку от вредителей, но и способствуют ее более долгому хранению…

Я кивала и вежливо улыбалась. С чашкой в руке — увеличенной копией той, что стояла перед котенком-мальчиком, чувствовала себя набитым соломой чучелом, и отчаянно завидовала доктору Грину, который на правах главного здесь, мог, не стесняясь, высказать все, что думает о таком интересном хобби.

Я встретила его, когда, сбежав наконец от улыбчивого мистера Кленси, шла к кабинету наставницы.

— Вы неважно выглядите, мисс Аштон, — заметил он с плохо скрываемой издевкой. — Не понравился наш морг?

— Морг? — переспросила я отстраненно. — Нет, в морге все прошло хорошо, спасибо за разрешение. Мне не понравились котята.

— О, — понимающе протянул Грин, даже неприязни в обращенном ко мне взгляде поубавилось. — Котята — это да…

Но общей нелюбви к таксидермии оказалось все же маловато, и доктора снова перекосило.

— Что за ерунду вы несли насчет книги?

— Никакая не ерунда. Я готовлю доклад о драконах, и мне нужна эта книга, но если вы ее вернули, я спрошу еще раз в библиотеке, — постаралась я замять тему.

— О драконах? — заинтересовался мужчина. — Это в рамках учебной программы или по личному почину?

— В рамках. Простите, мне нужно к леди Райс.

Да, я постыдно сбежала и до вечера боялась выйти в коридор. Не знаю, почему. И, наверное, не хочу знать.

Но в последнее время мироздание редко прислушивалось к моим желаниям.

Глава 30 Благими намерениями

После того, как лихо началась моя жизнь в новом мире, когда ежедневно случалось что-то, ставившее все с ног на голову, неожиданно наступившее затишье и радовало, и пугало. И раздражало отсутствием каких-либо результатов.

Учеба понемногу продвигалась, хотя порой я сомневалась, что успею подготовиться к экзаменам, с остальным же было совсем плохо. Расследование зашло в тупик. Мы собирались по вечерам в библиотеке или встречались после ужина в парке, но обсуждать было нечего: новая информация собиралась по крупицам, таким маленьким и порой бесполезным, что верить в успех нашего тайной миссии с каждым днем становилось все труднее.

Отношения с Оливером тоже не радовали. Я приходила к нему, мы шли в гимнастический зал или говорили в его кабинете, но толку от этого не было. Никакого. И магия, и милорд Райхон оставались для меня недоступны. Если с потерей дара я еще могла смириться, жила же как-то без этого, то равнодушие Оливера буквально убивало. Да, я все-таки не справилась с собой и увлеклась им, похоже, всерьез. Но как можно было устоять, когда ежедневно видишь перед собой живое воплощение всех своих мечтаний, тайных и явных? А он… Он был вежлив, даже приветлив, улыбался чаще, и от его улыбки меня бросало то в жар, то в холод. Но я отдавала себе отчет в том, что все это — лишь новая тактика, чтобы стабилизировать мое душевное состояние, как он сам обозначил цель наших занятий. Во время медитаций он уже не пытался затащить меня на промежуточный уровень, в серую пустыню. Расслабление, умиротворение, открытость миру… Последнее мне не давалось, я боялась открыться слишком сильно, и Оливер чувствовал это, хоть и не понимал причин. Я опасалась, что он поймет, что я на самом деле не Элизабет, а он расстраивался, что никак не удается выколупать меня из моей “раковины”.

Так прошла почти неделя.

Учеба утомляла.

Расследование удручало.

Безответная влюбленность рвала душу.

Три условия счастливой развязки, обозначенные Мэйтином, — и все три казались невыполнимыми.