Осторожно, женское фэнтези. Книга вторая

И чудо настоящее, хоть щупай его. И эльфы международный скандал не устроят, еще и уверять будут, что у них и в мыслях не было мне мешать и, тем паче, убивать, а в домик ломились, только чтобы узнать, не нужно ли чего прекрасной деве. И прецедентов нарушения эльфийских законов мы не создали, священной крови не пролили. А на слезы запрета нет. Используйте себе, если получится заставить эноре кэллапиа прослезиться.

Мне нужно было остаться в палате, рядом с Эдом, быть первой, кого он увидит, когда откроет глаза, первой, кому улыбнется, когда поймет, что каменная смерть отступила. Но я снова струсила. И сбежала, конечно же. Люди меня не останавливали, то ли опасались чего-то, то ли просто не знали, как следует обращаться к ожившим легендам, а единорог, почувствовав мои намерения уйти, обернулся на миг и кивнул, прощаясь до следующей встречи.

Он сам возвратится в посольство. Если захочет. А нет — погуляет еще по академии или вообще убежит куда-нибудь в горы. Странно, что прежде я могла думать, будто его держат в загородке, словно обыкновенного коня. Кто или что может его удержать? Хотя у эльфов ему неплохо: кормят, поят, девственниц приводят, шприцами колоть не позволяют. Вернется, наверное.

Я спустилась на первый этаж. Уже не верхом, но попадавшиеся навстречу люди так же прижимались к стенам, уступая дорогу. У двери в кабинет заведующего чуть замедлила шаг, вспомнив о лежащем в верхнем ящике стола ежедневнике, в котором со вчерашнего утра могло добавиться рисунков, но все-таки прошла мимо. Не верилось, что это случилось только вчера: поцелуй, объяснение, для которого даже не понадобилось слов. А не больше двух часов назад мне сделали предложение, и я уже не сомневалась в том, что это была не шутка. Нужно ли тянуть время и мучить себя ожиданием, когда уже все решил в один момент? Зачем гадать на то, что и так понятно?

Если бы все было так просто…

Дверь в кабинет леди Пенелопы была открыта, но сама наставница отсутствовала. Видимо, мы с ней разминулись в коридорах.

Я прошла в смежную комнатку, стащила ботинки и забралась с ногами на кушетку. Поездка верхом на единороге тоже обладала целебным эффектом: ни колено, ни голень уже не болели, хоть действие магической анестезии давно закончилось. Ничего не болело. Почти.

Ни боли, ни страха, ни сомнений. Вчера и сегодня утром еще можно было сомневаться, а сейчас у меня не было на это прав.

Вместе с сомнениями таяла надежда.

Но, возможно, это и к лучшему. Если я все равно уйду…

Я зажмурилась с силой и приказала себе не думать об этом.

Осталось еще немало вопросов, которые следовало решить в кратчайшие сроки. Страдать будет некогда, как я говорила отцу.

Кто знал, что я приду сегодня в лечебницу? Любой, кому известны нюансы моего обучения и расписание леди Райс. Ни то, ни другое не является секретной информацией.

Кто знал о Саймоне? Из наших тренировок я тоже тайн не делала, но тут другое: человек, надевший личину Стального Волка, должен был понимать, что отношения у нас не только профессиональные, и у меня не вызовет подозрения ни его появление у лечебницы, ни шоколад.

Кто знал о шоколаде? Я могла бы сунуть конфету в карман и забыть о ней. То есть, не могла — я съела бы ее еще до того, как вошла в лечебницу, и библиотекарь, раз уж решился избавиться от меня именно этим способом, был осведомлен о моих взаимоотношениях со сладостями не менее хорошо, чем о дружбе с бывшим куратором.

Кто…

Я закусила губу, и схема, начавшая было рисоваться в моем мозгу, смылась подступившими слезами. Не получалось не думать.

Если бы пришла леди Пенелопа, я снова разрыдалась бы на ее плече, и в этот раз, наверное, рассказала бы о том, как влюбилась в человека, с которым не могу быть вместе…

Но наставница не появилась.

Вместо нее пришел ректор. А плакаться ему у меня и в мыслях не было.

— Не нужно ничего объяснять, милорд, — сказала я до того, как остановившийся в дверях маг успел открыть рот. — Я понимаю, что ваш обман был продиктован благими намерениями, и не могу осуждать вас за это. Но говорить с вами я сейчас не хочу.

— Элизабет…

— Простите, милорд, я желала бы побыть одна.

Я надеялась, что сумела достойно скопировать его обычные манеры и тон. Пусть ощутит всю прелесть общения с человеком, истинных мыслей и чувств которого, невозможно понять. А потом… Потом я выполню свое обещание, сделаю все правильно, и мы с ним будем жить долго и счастливо. Каждый в своем, наглухо закрытом мирке.

Когда он ушел, стало еще хуже. Тоскливо и одиноко.

Даже то, что уже через пять минут вернулась леди Пенелопа, не отменило этого одиночества. Как и то, что еще через полчаса появились Мэг и Сибил, а следом за ними, видимо, другой дорогой добиравшиеся в лечебницу, Рысь и Шанна: весть о моей поездке на чудесном эноре кэллапиа облетела академию быстрее, чем это сделал бы сам единорог.

Наставница не пыталась растормошить меня. Обняла молча, надолго прижав к груди, а затем, словно позади остался длинный душевный разговор, в котором все уже сказано, предложила чая.