Осторожно, женское фэнтези!

– Хорошо, – я быстро стащила с головы непонятно как попавший сюда из подпространства венок. – А вы уже вернулись?

– Откуда?

«От эльфов, конечно», – захотелось ответить мне и посмотреть на его выражение лица.

– Ну, вы же ходили к милорду Райхону, узнать, как он… да?

– Он стремительно идет на поправку, – усмехнулся целитель, но без ехидства, по-доброму. – Слишком стремительно, на мой взгляд, но герои редко прислушиваются к рекомендациям простых лекарей.

– Вы так скромны. Давно ли?

– Недавно. Решил воспитывать в себе эту добродетель. Говорят, что скромность украшает.

– Не всех. Некоторым она просто не к лицу.

– Намекаете, что это качество не идет к моему выразительному клюву?

Судя по настроению Грина, переговоры с эльфами прошли неплохо, однако радовать меня новостями доктор не торопился. Не дождавшись моего комментария относительно сочетаемости его клюва с таким украшением, как скромность, он вышел, дав мне возможность привести себя в порядок. Жакет я оставила висеть на спинке стула, а примявшийся веночек взяла с собой. Не первостепенный вопрос, но стоило поинтересоваться у кого-нибудь, насколько нормально приносить что-то из подпространства.

Грин веночком не заинтересовался. Даже не полюбопытствовал, где я раздобыла летние травы ранней весной, да еще и не выходя из комнаты.

– Наверное, хотите увидеть милорда Райхона? – спросил он.

На самом деле спросонья я рассчитывала на чашечку кофе. А еще думала, что доктор хоть словом обмолвится об их с Крейгом визите к эльфам, а он вместо этого по пути в травматологический блок рассказывал об артефактах, ускоряющих регенерацию поврежденных тканей. Лекция закончилась у палаты Оливера.

– Вот ваш герой, – громко отчитался Грин, пропуская меня вперед. – Можете бросаться на грудь и орошать слезами благодарности.

Шут гороховый! Хорошо, что мой герой спал так же крепко, как я недавно, и шуточек доктора не слышал.

– Я же сказал «увидеть», а не «поговорить», – разъяснил Грин. – Но если доктор Розен позволит… Найду его.

Идите-идите, а я тем временем к геройской груди припаду. А что? Герой не сбежит и сопротивляться не будет.

Я дотронулась до его щеки, погладила по волосам… А затем – сама не знаю зачем – расправила веночек, который мяла все это время в руке, и надела ректору на голову. Собранная на промежуточном уровне трава вдруг заискрила, превратившись в переплетение светящихся нитей. Оливер вскрикнул, выгнулся дугой, словно тело прошил электрический разряд, а лицо исказила гримаса боли…

О боже! Что я наделала?!

Вместо помянутого всуе белобрысого мальчишки в палату влетел Грин. Подскочил к ректору, окунул пальцы в окружившее того сияние, охнул, но рук не отдернул – придавил Оливера за плечи к кровати. Следом за заведующим примчался доктор Розен, пухленький лысый коротышка, и тоже запрыгал вокруг пациента.

– Это от ваших камней? – сердито высказал травматологу Грин. Оливер уже не бился в судорогах, только дышал тяжело и громко.

– Нет. – Розен суетливо перебрал расставленные на столике у кровати стекляшки. – В них столько не было. Это… – он огляделся, заметил меня и обвинительно ткнул пальцем. – Это она! Точно она! Сплела что-то… непонятное…

Грин посмотрел на меня, укоризненно покачал головой и неожиданно улыбнулся:

– Ничего страшного. Идите, доктор, мы разберемся.

– Но…

– Идите, – повторил Грин. – Позже осмотрите своего пациента и убедитесь, что он не нуждается в помощи.

– Да уж, я думаю, – проворчал травматолог. – После такого…

– Так что вы сплели, Бет? – ласково поинтересовался Грин, когда Розен вышел за дверь.

– Мне тоже… интересно… – просипел Оливер.

Поднялся. Сел на кровати, свесив босые ноги. Простынка соскользнула с груди, и не знаю, что там ниже, но рубашки на милорде Райхоне не было. Только вот ситуация не располагала любоваться мускулистым торсом.

– Что вы сплели? – повторил доктор.

– Веночек, – пискнула я.

– Веночек? – переспросил ректор.

– Меня доктор усыпил, – затараторила я, оправдываясь. – Целительской магией. А я на нее неадекватно реагирую. Меня опять… в подпространство. Но там не песок был, а трава. Я сидела, сидела и веночек сплела… с метелочками. И как-то вынесла оттуда. А потом я его на вас… случайно…

Оливер и Грин переглянулись.

– Элизабет… хм… – ректор откашлялся. – На промежуточном уровне нет травы. Там ничего нет, кроме магии. Чистая концентрированная энергия. Маги видят, как правило, нити, удобные для создания плетений. В вашем случае сначала был песок – не приспособленная для преобразований субстанция. Теперь трава. Необычно, но с травой уже можно работать. Понимаете?

Я кивнула. Потом подумала, что обманывать нехорошо, и замотала головой.

– Я вам как-то навредила?

– Не навредили, – Оливер улыбнулся, вновь обменявшись взглядами с Грином. – Вы ведь не думали о чем-то конкретном, когда сплетали травы?

– Но вы так…

– Подобные процедуры требуют подготовки. Если сразу влить в человека большой объем чистой энергии, это… как ведро ледяной воды на голову.

Я вспомнила, как его ломало, и поняла, что сравнение слишком мягкое.

– Вам теперь плохо? – поинтересовалась робко.