Осторожно, женское фэнтези!

– Вы мне льстите, – покачал головой выпрыгнувший на исполосованный колесами снег Грин, улыбаясь при этом, как девица, получившая первый в жизни комплимент. – Водитель я бездарный.

– Зато врач хороший, – утешил владелец измученного авто. – А этот дар ценнее умения управлять горой железок.

Лицо доктора на миг искривила недовольная гримаса. Похоже, кто-то расстроился, что ему не дано «управлять горой железок».

Всю степень его расстройства я прочувствовала, когда автомобиль выехал со двора. Грин какое-то время глядел ему вслед и даже улыбался, но, когда рев мотора стих, со злостью ударил кулаком по воздуху. Одна из стоявших под забором металлических бочек со скрежетом смялась, а я отпрыгнула к кушетке.

Да-да, повышенный уровень эмпатии, отсутствие защиты… Но лучше держаться подальше от этого психа.

До вечера я просидела в кабинете наставницы с книгами и конспектами. Отек сошел, и нога почти не болела, так что после дежурства я успела сбегать в столовую, а оттуда уже направилась в библиотеку, где меня ждали друзья.

Саймон пришел с Брюсом и Шанной, но говорить с боевиками было не о чем. Ни у нас, ни у них новой информации не было.

Воскресенье я посвятила учебе, а вечером выбралась с Мэг на репетицию к Сибил. Премьера спектакля была назначена на конец мая, но уже сейчас можно было сказать: мертвая девочка обречена на успех и память в веках.

Утро понедельника прошло на факультете целительства. Поприсутствовала на лекции по травматологии (ее читали четвертому курсу, но в свете недавних событий леди Пенелопа настояла, чтобы я послушала). Потом смотрела, как второкурсники на практике по анатомии терзают труп. Но полностью сконцентрироваться на учебе не могла: мысли занимал предстоящий визит к Оливеру. За выходные я успела соскучиться, но так и не придумала, как обходить его попытки влезть мне в голову и в душу.

Впрочем, в душу я его впустила бы. В ту ее часть, где жили наивные девичьи мечты, из окошек открывался вид на ромашковые поля, а на выкрашенных в нежно-розовый стенах висели портреты милорда ректора во всех ракурсах…

– Здравствуйте, Элизабет. Как прошел день?

– Еще не прошел.

Если он до сих пор не заставил меня говорить «правду и ничего кроме правды», то, скорее всего, не владел нужными навыками. Магия воздействия – сложнейшая область дара, доступная лишь избранным, иначе маги давно захватили бы мир. А улыбки Оливера, его мягкий голос и дружелюбный тон – это все-таки не то.

Однако и эти улыбки, и голос не лишены были чар, и, чтобы не попасть окончательно под их влияние, я отводила взгляд и искала нейтральные темы для разговора. На глаза попались разложенные на столе библиотечные карточки. Те самые.

– Проверяете сохранность книжных архивов? – спросила, понимая, что, если формуляры связаны с исчезновением студентов, правды я не услышу.

– А, это, – Оливер поморщился. – Еще одно неразгаданное дело. Но оно не стоит обсуждения.

– Почему же? Неразгаданные дела – это интересно.

– Да ничего интересного. Одна из библиотекарей недавно пожаловалась на следы постороннего присутствия во вверенной ей секции. Якобы некоторые формуляры заполнены чужим почерком, тогда как, судя по датам, она работала одна и книги выдавала лично. Принесла несколько карточек для примера, и мне действительно показалось, что они заполнялись разными людьми. Следов магии я не обнаружил, а спустя несколько дней… Вот, – он пододвинул ко мне формуляры, – взгляните сами. Один почерк?

– Да, – ответила я, присмотревшись.

Вспомнила женщину, выдававшую мне книги в мой первый день здесь. Выходит, взволновало ее не имя Чарли Лоста, а то, что карточка заполнена чужой рукой, и это не имеет отношения к пропаже студентов. Или все-таки имеет?

Я отыскала формуляр «Города Драконов».

– Такое случается, – продолжал Оливер. – Самопроизвольная оптическая иллюзия. Иногда древние книги создают искажения…

– Это не те формуляры, – прервала я его.

– Что значит «не те»? – удивился он.

– То и значит. Вот на этом, – я сунула карточку ректору под нос, – после доктора Грина должно быть имя Чарли Лоста. Я знаю, потому что сама хотела взять эту книгу. Но Чарли не успел ее вернуть до того, как пропал.

– Куда пропал?

– Ну… Туда же, куда и все. Он же первый, кто исчез. Еще в октябре.

– Вы что-то путаете, – покачал головой ректор. – Первый случай зафиксирован в середине ноября. Пропавший – Герман Складовик.

Бред. Зачем он так говорит? Да, поначалу исчезновение Чарли скрывали, но теперь-то всем известно, что студенты пропадают.

– Присядьте, мисс Аштон, – мне заботливо пододвинули мне кресло. – Хотите воды?

Я замотала головой.

– Чарли Лост, – повторила настойчиво. – Пропал в октябре. И не смотрите на меня так! Я не сумасшедшая!

– Она не сумасшедшая, – повторил возникший за спиной Оливера Мэйтин.

Ректор моргнул. Растерянная жалость в его глазах сменилась задумчивостью. Он обошел стол и снял трубку телефонного аппарата.

– Мистер Адамс, найдите инспектора Крейга и попросите прийти. Срочно.

Спасибо, хоть не целителей вызвал.

– Не за что, – мрачно отозвался бог. – Когда ты в последний раз обсуждала с кем-либо Лоста?