Осторожно, женское фэнтези!

Позавчера, когда встречались с командой Саймона.

– Тогда о нем еще помнили? Значит, время есть.

Для чего? Что вообще происходит?

Бог не ответил.

Через пару минут, не иначе как порталами, пришел Крейг.

– Здравствуйте, инспектор, – приветствовал его глава академии и спросил без предисловий: – Кто из студентов пропал первым и когда?

– Доброго дня, милорд. И вам, мисс, – левый глаз полицейского глядел на меня, а правый, казалось, прямо на стоящего рядом Мэйтина. – Если память меня не подводит, о первом исчезновении заявили восемнадцатого ноября. Студент четвертого курса Герман Складовик.

Ну вот, еще один!

– А если память вас все-таки подводит? – вкрадчиво поинтересовался Оливер. – Мисс Аштон вот утверждает, что до мистера Складовика пропал другой студент.

– А мисс Аштон можно верить, – сказал Мэйтин.

– А мисс Аштон можно верить, – повторил за ним ректор. – Потому что…

– Она сама попала под воздействие, – подсказал бог.

– …она сама попала под воздействие чар, природу и источник которых нам не удалось установить. Возможно, это…

– Побочный эффект.

– …побочный эффект, – Оливер продолжал выдавать навязанные божеством мысли за свои. – Элизабет лишилась способностей, но не ощущает теперь иных искажений…

– Реальности.

– …реальности, – сказал ректор и, кажется, сам испугался своих слов. – Искажение реальности, конечно же! Не иллюзии, не морок… Все сходится.

– Умный он у тебя, – одобрительно кивнул Мэйтин.

С божьей помощью…

– Все, – обрубил бог. – Это было допустимое вмешательство. Дальше пусть сам. Только не давай ему забыть.

И исчез, так ничего и не объяснив.

– Реальность меняется? – нахмурился инспектор. – Слыхал о таком. И некоторые признаки вроде как соответствуют.

– Вы о черных розах? – уточнил Оливер. – Мир в негативе, похоже на то. А попугай смотрителя до того, как начал предупреждать об опасности, желал доброго дня.

Всего-то? Было белое – стало черное, желал добра – стал угрожать?

– А надписи? – встряла я в разговор.

– Эхо, – неуверенно отозвался ректор. – Эхо ритуала, с помощью которого реальность заставили измениться. Начертание символов кровью используется во многих обрядах. Сейчас мы, вероятно, видим отражение исходной записи… Да! Многократно перевернутое зеркалами реальности отражение. Потому никто и не может прочесть. Даже язык не удается определить!

Все же слишком легко. Почему тогда раньше о таком не подумали?

Ответ оказался прост: потому что ритуал, меняющий реальность, относился скорее к мифологии, нежели к практической магии. И если ректор после божественного вмешательства не сомневался в правильности своих выводов, то у Крейга не было причин принимать их на веру.

– Это, вы уж простите, не дождик наколдовать, – говорил он. – Даже не демона вызвать. Нужных заклинаний в учебниках не найдешь.

– Сами подумайте, – не сдавался Оливер. – Люди не просто пропадают, их как будто и не было. Исчезают все свидетельства и записи, и единственное, что могло бы привести к такому…

– Кроме слов мисс Аштон нет ничего, что говорило бы в пользу этой версии, – не спешил соглашаться Крейг.

– Слова мисс Аштон можно проверить, – вступился за меня ректор. – Реальность меняется не сразу. Если этот Чарли существовал, должны остаться следы его пребывания в академии. Даже если его самого уже не помнят.

Мне нравилось рвение, с которым он взялся за дело. Но и пугало тоже. Что такое изменение реальности – я понимала исключительно интуитивно, а Оливер знал, и глубокая складка, обозначившаяся между его бровей, и тревога в глазах лучше всяких слов говорили, что ничего хорошего в этом нет.

– Элизабет, расскажите все, что вам известно о мистере Лосте.

– Второкурсник. Специальность – темные материи, как у вас. Жил во втором мужском общежитии.

Я постаралась подробно припомнить все, что знала о Чарли, а под конец сказала, что у меня есть записи. Я ведь не скрывала, что интересуюсь расследованием.

– Тогда идем к вам за записями, – решил ректор. – Надеюсь, искажение их не задело. А того, что вы уже сказали, думаю, хватит инспектору, чтобы организовать поиск.

Открыв портал к общежитию, Оливер не стал ждать внизу: кивнул отложившей вязание консьержке и поднялся со мной на второй этаж. Но в комнату не входил.

Мэг уже вернулась с занятий, переоделась, водрузила на стол спиртовку и расставила вокруг баночки с порошками и сушеными травами, собираясь готовить очередной эликсир. Мой ранний приход в ее планы не входил.

– Я ненадолго, – успокоила я. – Только тетрадь возьму. И еще… Ты помнишь Чарли Лоста?

– Нет. А должна?

– Если я не ошибся, никто не помнит, – сказал мне ректор, встретив в коридоре. – А что с вашими записями? Они не изменились?

Я пролистала тетрадь.

– Кажется, нет. Но тут мало интересного.

Основную информацию собирал Рысь. Я помнила почти все, что мы обговаривали, но у оборотня был, к примеру, полный адрес родителей Чарли, – таких деталей моя память не сохранила.

– Давайте спросим еще одного человека? – предложила я Оливеру. – Если она уже пришла.

– Вы всех подруг посвятили в свое расследование? – недовольно осведомился он.

– Всех. Но у меня их немного.