Осторожный убийца

На тротуаре стояла Лаура Фанчини, в синем платье из хлопка, в соломенной широкополой шляпе, закрывающей лицо, и в темно-зеленых солнечных очках. Лицо безжизненно, глаз не видно, в руках сумочка.

– Хэлло, Дэвид! Не правда ли, я пунктуальна?

– Да. – Мой голос охрип. – Не хотите ли войти?

Я посторонился, и она прошла мимо меня.

– Сюда, пожалуйста, – сказал я и толчком распахнул дверь в свою комнату. – Извините, но у меня здесь тесновато.

Она вошла в комнату, огляделась, потом сняла очки и с улыбкой повернулась ко мне:

– Вы очень постарались, чтобы все выглядело так приятно, не так ли?

– У меня отличные друзья. – Я закрыл дверь, и сразу стало понятно, как мала моя комната. – Вы долго искали мой дом?

– О нет, одно время я ходила в “Ла Скала” каждую неделю.

Она сняла шляпу и положила ее вместе с сумочкой на комод, потом подошла к зеркалу, висящему над камином, и, слегка касаясь тонкими бледными пальцами волос, поправила прическу.

Я не мог оторвать глаз от нее, стоял и смотрел, не в силах поверить, что она действительно здесь.

– Когда ветер дует в мою сторону, я могу слушать музыку, – невпопад произнес я. Она, улыбаясь, повернулась ко мне:

– Соборы и музыка! Великолепно! Как подвигается книга?

– С недавних пор я мало пишу. Иногда я не заглядываю в нее неделями.

Я понимал, как я неуклюж и неловок, но ничего не мог с собой поделать. То, что Лаура была здесь и так близко от меня, совершенно смутило меня, я нервничал.

– Это она? – Она подошла к столу. – Можно мне взглянуть?

– Пожалуйста, если хотите.

Она наугад взяла несколько страниц и стала читать.

– У вас очень красивый почерк, такой аккуратный, и я вижу, у вас много написано.

– Я не написал и половины того, что задумал.

– Нет ничего удивительного. Такая работа пишется не сразу.

Повисла длинная пауза. Тишина давила на меня. Я заколебался: навряд ли эта встреча будет успешной. Я запаниковал и даже спросил у себя, зачем эта женщина появилась здесь.

– Может, возьмете сандвич? – сказал я, понимая, как безнадежно хрипло звучит мой голос. – Может быть, вы голодны?

Она закрыла рукопись и повернулась. Я заглянул в ее глаза, и кровь застучала у меня в висках.

– Голодна? – переспросила она. – Да, я голодна последние четыре часа.

Церковные часы пробили девять, когда она пошевелилась и отодвинулась от меня.

– Я должна идти, Дэвид, я должна вернуться в одиннадцать.

– Подожди еще немного. Нельзя ли позвонить?

– К сожалению, нет, я обещала вернуться в одиннадцать.

Лаура встала, и в вечернем сумраке я смотрел, как она одевается. Она очень спешила.

Я хотел подняться, но она торопливо сказала:

– Не вставай, дорогой. Эта комната действительно маловата для двоих.

– Во сколько же ты будешь дома? – спросил я.

– Я оставила машину в парке, так что если поспешу, то смогу добраться за полтора часа.

– Будь осторожна за рулем! Она рассмеялась:

– Неужели я так дорога тебе, Дэвид?

Я почувствовал, как у меня перехватило горло.

– Да, никто мне не был так дорог, никто так стремительно не врывался в мою жизнь.

– О, Дэвид! Ты не жалеешь о том, что случилось?

– Нет, а ты?

– Немного. Когда приходит новая любовь, приходит и тревога, сердечная боль.

– Да, но приходит и счастье! Она поправила платье, подошла к комоду, надела шляпу и взяла сумочку.

– Не вставай, Дэвид, я сама найду выход.

– Как глупо! – Я засмеялся. – Ты ничего и не съела, а я так старался, готовил сандвичи. Она присела на краешек кровати.

– Я уже не голодна, дорогой, – прошептала она, наклонилась, поцеловала, нежно погладив мою голову. – Прощай, Дэвид. – Она снова наклонилась, ее губы прижались к моим, потом она ласково оттолкнула меня и встала.

– Когда ты придешь снова? – спросил я, держа ее за руку. " – А ты хочешь, чтобы я пришла?

– Конечно, и чем чаще, тем лучше.

– Не знаю. Может быть, на следующей неделе приду, если смогу.

– Подожди. – Я сел на кровати. – Ты не можешь уйти вот так просто. Может быть, в понедельник?

– В понедельник у сиделки выходной день.

– Тогда во вторник.

– По вторникам я ему читаю.

– Тогда…

– Я не знаю. Мне и сегодня нелегко было вырваться. Пойми, пожалуйста, Дэвид, я уже четыре года живу как отшельница. Я не могу уйти с виллы просто так, без объяснений. Я не могу уходить из дому на долгое время.

– А что будет со мной? Мы должны встречаться чаще. Может быть, ты могла бы приходить вечерами? У нас тихо между двумя и пятью. Приходи в среду.

– Постараюсь, но ничего не обещаю. Ты забыл, что ты сказал?

– Что я сказал?

– Ты сказал, чтобы я не делала опрометчивых поступков, иначе он может обо всем догадаться. Я помню, как ты сказал: “Некоторые люди очень чувствительны к тому, что происходит радом. Очень быстро он может догадаться, что происходит. Вы можете выдать себя и сделаете ему больно, когда он узнает о том, что произошло. Не так ли?"

– Зачем ты напоминаешь мне об этом? – резко спросил я. – Хочешь подчеркнуть мою подлость?

– Не говори глупости, Дэвид. Нет ничего подлого в поступках двоих людей, если они любят друг друга. Я просто пытаюсь убедить тебя, что мы должны быть очень осторожны, чтобы не причинять ему лишних страданий. Понимаешь?