Остов

На секунду она представляет, как ее мать вылезает из укрытия – из-под лестницы? из недавно обнаруженного подвала? из наскоро устроенного бункера вроде того, в каком спряталась она сама? – и идет в сад, а там – белым-бело, новый белый мир: все ее буддлеи и мимозы засыпаны белым пеплом.

Рут трясет головой, прогоняя эту сцену из воображения, а вместе с ней и всякую надежду на то, что ее родители уцелели.

Она осторожно выпрастывается из мокрой флисовой куртки Ника, стараясь не задевать обожженное лицо. Как ни странно, кожа рук от кисти до плеча чистая. Стянув с себя брюки, Рут видит, что ноги тоже чистые. Она идет к морю, на ходу снимая футболку и нижнее белье, и, обнаженная, заходит в волны.

Рут с головой погружается в воду – кожа горит. Но, вынырнув, чтобы вдохнуть воздуха, она чувствует сквозь боль, что соленая вода успокаивает жжение.

Она спиной падает в волны, тело снова уходит под воду. Вытянувшись во всю длину, она лежит на мелководье, позвоночником касаясь песчаного дна. Покачивается на волнах, распахивая глаза навстречу солнцу; уши ее скрыты под водой. Живот начинает сводить от голода, и она задумывается о еде. В рюкзаке осталось немного продуктов, на сегодня им с Ником хватит. Но ведь завтра и потом им тоже надо будет что-то есть. А еще понадобятся антибиотики, иначе раны на коже не заживут: слюна кита, в которой они оба вымокли, наверняка ускорит процесс заражения.

Рут чувствует выброс адреналина.

Да, пока она жива, но, если хочет жить и дальше, сидеть сложа руки нельзя.

Ник смотрит, как Рут, обнаженная, выходит из моря. Он старается сосредоточиться на ее кистях и лице, воспаленных, красных от ожогов, и старательно отводит взгляд от ее полных грудей и густых волос под животом. Рут улыбается, шагая к нему. Нагнувшись, поднимает свое нижнее белье с покрытого пеплом песка.

– Ты меня слышишь?

Голос доносится как бы издалека, словно она говорит сквозь звукоизолированную стену, но он слышит ее четче, чем прежде, до того, как они уснули – сколько же они проспали? – хотя в ушах по-прежнему шумит.

Рут понимающе кивает.

– От тебя воняет. Иди окунись.

Она активно двигает губами, артикулируя каждое слово, чтобы ему легче было понять ее. Одной рукой зажимает нос, другой указывает в сторону моря.

Ник стягивает с себя джинсы и футболку, но трусы не снимает. По следам, оставленным Рут на пепельном покрове, идет к накатывающим на берег волнам.

Он не оглядывается и не знает, что стесняться ему нечего: Рут за ним не наблюдает.

Рут уже вытащила из пасти кита свой большой рюкзак. Расстелив на засыпанном пеплом песке водонепроницаемую подстилку для палатки, выгружает из него вещи. Находит чистые трусики, натягивает их и продолжает работать полуобнаженной. Содержимое рюкзака она раскладывает на кучки:

одежда, полотенце;

палатка, походный коврик, спальный мешок;

туалетные принадлежности, складной нож, аптечка;

продукты.

Рут перебирает медикаменты. Дезинфицирующих салфеток совсем мало. Это плохо. Она аккуратно укладывает в пластмассовую коробочку тюбики и упаковки таблеток, пластыри и бинты в пластиковых обертках.

На мгновенье перед глазами возникает образ матери, собиравшей для нее аптечку всего несколько дней назад так же, как теперь укладывает медикаменты она сама.

Мамочка.

Энн стоит у кухонного стола; очки подняты на лоб, чтобы волосы не падали на лицо. Смеясь над чем-то, что она услышала по радио, ее мать педантично втискивает в контейнер упаковку за упаковкой, будто составляет пазл.

Рут хватается за горло, словно пытается выдавить из мыслей видение, которое ее душит. Зажмуривается, стискивает зубы. Нельзя погружаться в воспоминания. Надо жить дальше.

Она вскрывает один из пакетиков, вынимает салфетку с цитрусовым ароматом, вытирает обожженную кожу – сначала лицо, затем ладони и тыльные стороны рук. Морщится: антисептик обжигает открытые раны.

Едва Рут надевает спортивный бюстгальтер, из моря возвращается Ник. Он весь мокрый, с него капает вода. Ник оттопыривает на себе трусы-шорты, чтобы сделать свои очертания менее заметными. Рут качает головой – надо же, какой стыдливый! – и бросает ему свое мокрое полотенце.

– Есть хочешь? – Она имитирует движение ложкой.

– А у тебя есть еда?

Рут вытаскивает из рюкзака три консервные банки, несколько булочек в вакуумной упаковке, с виду сухих, несколько соленых кренделей и сетку апельсинов.

– Вот. – Она бросает Нику апельсин и идет к нему, на ходу зубами вскрывая упаковку с еще одной антисептической салфеткой. – Сейчас будет больно.

Рут промокает салфеткой его лицо. Он морщится от боли и ругается себе под нос, когда один из волдырей лопается.

Выбросив использованную салфетку и упаковку от нее, Рут складным ножом вскрывает банку с печеной фасолью. Отогнув на ноже ложку, она кладет в рот фасоль и протягивает банку Нику.

– Вот все, что у меня есть, – Рут показывает на вещи, разложенные на подстилке одноместной палатки. – Нам нужно пополнить запасы. Найти помощь. Найти людей.

Ник кивает, возвращая Рут банку с фасолью.